Презентовал «Байки о кино» один из авторов книги, фотохудожник и архивист Александр Федоров, фотографиями которого (большинство из них опубликованы впервые) иллюстрировано издание. Он не только поведал о долгой истории рождения книги, но и рассказал почти десяток тех самых баек.
— Книгу мы создавали с поэтом, прозаиком, историком кино и культурологом Владимиром Михайловым, — говорит Александр Павлович. — Владимир Леонидович сейчас, кстати, находится в Москве, где на днях состоялась десятая церемония награждения лауреатов «Русской премии» — литературного конкурса, в котором участвуют русскоязычные писатели, живущие за рубежом. Михайлов удостоился награды за повесть «Улети на небо». А «Байки о кино» мы задумывали еще лет 30 назад: наша заявка на ее издание лежала в издательстве «Кыргызстан». Хотелось в легком юмористическом стиле рассказать о том, что происходило на съемочных площадках широко известных кинолент и в жизни тех людей, которые над ними работали. Почему байки? Потому что во время съемок зачастую все происходит не так, как изначально задумывалось — возникают странные, порой трагичные, порой комичные ситуации, о которых каждый из «свидетелей» вспоминает потом по-своему.
Воплотить интересный замысел долго не удавалось по разным причинам. Вплотную к работе над книгой авторы приступили только четыре года назад, когда Федоров в разговоре с молодым кинорежиссером Эльнурой Осмоналиевой обмолвился о том, что была да умерла вот такая идея — написать «Байки…». Осмоналиева решила помочь Федорову и Михайлову и нашла, как выразился Александр Павлович, «первые деньги» для реализации идеи.
— Я вспоминал и рассказывал истории, приключавшиеся во время съемок, а Володя постарался найти каждого из их героев (если кого-то не было в живых, то родню) и пообщаться с ними, чтобы подтвердить рассказанное, — вспоминает Федоров. — Он даже съездил в Израиль и встретился с зачинателем нашего кинематографа Юзом Абрамовичем Герштейном. Тогда ему было уже 90 лет, сейчас 94. Все шло своим чередом, но однажды Эльнура пришла и сказала, что дальше помогать нам, увы, не сможет — уезжает учиться: поступила в школу искусств в Нью-Йоркском университете. Нам пришлось бегать по друзьям и знакомым в поисках денег, пока в голову не пришла мысль обратиться в «Кумтор», где я работал почти 15 лет. Тогдашний менеджер компании по связям со СМИ Сергей Дедюхин помог составить письмо на имя президента компании. И спустя четыре месяца мы получили средства на то, чтобы закончить-таки свой труд.
Мать-олениха Васька
Книга будет интересна даже неподготовленному читателю, в принципе не знакомому с историей и эстетикой кино. Первая ее часть рассказывает о многообразии кинематографических профессий на примере конкретных людей, создававших национальное кино. Вторая — о комбинированных съемках, кинокурьезах, снятых, но не вышедших на киноэкраны фильмах, легендарных кинематографистах, о тех самых драматичных и комичных эпизодах, нежданно-негаданно возникающих на съемочных площадках.
На презентации из уст Федорова присутствующие услышали множество баек, но большая их часть была связана со съемками легендарного фильма «Белый пароход», поставленного Болотом Шамшиевым по одноименной повести Чингиза Айтматова. Начать с того, что в природе у олених, как известно, рогов не бывает, а в айтматовской повести у Матери-оленихи, спасшей младенца при нападении врагов на селение енисейского племени, они были. По этой причине на ее роль «пригласили» оленя Ваську. Эпизод нападения на стойбище снимали в урочище Чон Ак-Суу. Построили загон для рогатого красавца, перевезли его на место съемки, но Васька оказался норовистым животным.
— В вольере оленю было скучно, он все время его ломал, убегал, потом либо сам возвращался, нагулявшись, либо его ловили, — вспоминает Федоров. — То и дело слышалось: «Опять этот Васька убежал!». Загон чинили, оленя водворяли на место, но однажды он убежал так далеко, что его нашли только ночью. Ремонтировать вольер в темноте было невозможно, поэтому мы привязали Ваську на склоне между елками, надеясь решить проблему утром. Но ночью прошел дождь, олень поскользнулся на мокром склоне и своими же рогами пропорол себе живот. Когда мы обнаружили его утром, он был еще жив. Вызвали ветеринара, но тот сказал, что поделать уже ничего нельзя, лучше животное умертвить… В общем, Ваську мы съели. Зато его смерть позволила снять один из довольно сложных эпизодов фильма. По сценарию, бешик (колыбель) с младенцем падает в озеро, а Мать-олениха, спасая ребенка, должна вынести эту колыбель на сушу. Вряд ли было бы возможно заставить Ваську сделать то, что хочет режиссер...
По словам Александра Павловича, из Васькиной головы решено было сделать муляж, а для съемок сцены пригласить подводников из Москвы. Они должны были незаметно подплыть к бешику с оленьей головой, «подцепить» его рогами и доставить на берег. Приехали четыре парня со всеми необходимыми оборудованием и экипировкой. Но тут как назло на два дня зарядил дождь, вода в озере помутнела — водолазы ныряли под воду, но увидеть ничего не могли. Работа встала, а москвичи торопились домой. В конце концов съемочная группа дождалась хорошей погоды и эпизод был снят.
— В бешике вместо младенца, понятно, лежала кукла, но режиссеру нужны были крупные планы настоящего ребенка, а где его взять? — продолжает Федоров. — В фильме снималась жена Шамшиева, актриса Айтурган Темирова, которая вынуждена была возить с собой шестимесячную дочь Суютай. Недолго думая, режиссер взял дочь, уложил в колыбель и пустил ее по водной глади.
Кстати, сама Темирова в одном из интервью трехлетней давности, данном «Комсомольской правде», тоже вспомнила об этой истории. По ее словам, для участия в эпизоде приглашали несколько десятков матерей с младенцами, но все они отказывались «бросать» ребенка в ледяную воду в ноябре. Шамшиев прекрасно знал, что откажется и Айтурган, поэтому пошел на хитрость. Темирову отправили за обедом, люльку обмотали целлофаном, Суютай укутали в одеяло, уложили в колыбель и спустили на воду. Стоя в очереди за борщом, Айтурган услышала плач дочери и побежала обратно. Как вспоминает актриса, ее держали всей съемочной группой, чтобы она не бросилась в воду. Ночью у Суютай поднялась температура до 40, и десять дней она пролежала в больнице с пневмонией.
Кровь с молоком
В эпизоде захвата селения, после которого бешик оказался в озере, были и другие «нюансы». По сценарию, стрелы захватчиков разрывают чаначи (бурдюки из козлиной кожи) с кумысом и он, стекая в озеро, окрашивает воду в белый цвет. А потом озеро становится алым от крови погибающих людей. Вот в этой красно-белой воде, цвет которой нес особую драматургическую нагрузку, и должна была плавать колыбель с младенцем. Химические средства для окрашивания воды не подходили — съемки проходили в заповеднике, экологи категорически запретили применять что-то подобное.
— В окрестностях было несколько молочно-товарных ферм, которые недорого продавали обрат, — говорит Федоров. — Вот этот обрат мы и привозили во флягах, разливая его затем в озере «локально» — там, где было нужно. Красного цвета добились аналогичным способом: купили кровь на Рыбачинском мясокомбинате и привезли ее на место съемки также, во флягах…Таким образом был благополучно снят и этот эпизод.
Бывало и так, что усилия прикладывались вхолостую: что-то добывалось для съемки с большим трудом, но затем оказывалось ненужным. Например, как рассказал Федоров, в съемках того же «Белого парохода» сначала хотели «задействовать» северных оленей. А где их взять? Конечно, на Севере! И режиссер отправил за ними администратора Эсена Эсеналиева. Тот взял деньги и отправился за «товаром» на далекий Таймыр.
— Эсен летел на самолете, потом плыл на океанском лайнере, по прибытии на место дал телеграмму, что доехал… И пропал! — вспоминает Александр Федоров. — Никакой связи с ним не было. Время шло, мы нашли других оленей, и вдруг через полтора месяца Эсен возвращается с четырьмя животными! Вез он их сначала на какой-то барже, потом в теплушке по железной дороге, потом из Фрунзе на машинах до места съемок добирался… Прибыл, а все необходимые сцены уже сняты. Ну, что делать, поехали мы с этими оленями в Ала-Арчинское ущелье… снег уже выпал, поснимали их на фоне елок, но в картину эти съемки так и не вошли. А оленей потом продали в алма-атинский зоопарк.
И дожди, и бури
— За несколькими строчками сценария стоит тяжелый труд всей съемочной группы, — говорит Федоров. — Это сейчас уникальные кинокадры «делают» с помощью компьютерных программ: и бурю, и дождь, и ураган, и любой катаклизм «нарисуют». А в советское время гениальные идеи, зарождавшиеся в головах, мы реализовывали руками. Например, для того, чтобы показать на экране сильный ветер или даже бурю, на студии использовали так называемый ветродуй. По сути, это часть списанного самолета с двигателем и пропеллером, на двух колесах. Эту громоздкую «бандуру» приходилось таскать на огромные расстояния. Например, на съемках документальной драмы «Айланпа» ветродуй тащили через перевал в Акталинский район Нарынской области, туда, где находятся знаменитые гумбезы.
Этот же ветродуй, как написано в книге, был использован и на съемках фильма Толомуша Океева «Улан». «Дикий» ветер случается на Иссык-Куле нечасто, и съемочная группа решила не зависеть от капризов природы — тащила пол-самолета две с половиной сотни километров. Вдобавок с собой приходилось везти дефицитный авиационный бензин, да еще и следить, чтобы его не сперли по дороге какие-нибудь злоумышленники.
Непросто приходилось и с дождем. Как-то Геннадий Базаров снимал в Токтогульском районе фильм «Улица». В селе Комсомол, где проходила съемка, не оказалось ни одного гидранта. Пожарную машину заказали, но за водой пришлось ездить за несколько десятков километров — в Токтогул. Машина приезжает, включается камера, но вскоре вода некстати заканчивается, съемки останавливаются, машина снова отправляется в Токтогул, солнце ползет по небосклону, катастрофически меняя освещение, посему съемка откладывается. А на следующий день история вновь повторяется…
Из книги вы можете узнать о «закулисной» жизни «спецназовцев» кино — каскадеров, о том, когда в отечественном кинематографе впервые появилась легкая эротика, а затем и обнаженная натура, о том, как проводились съемки парадов и демонстраций для киножурналов, о трагедии, произошедшей на съемках фильма «Семетей сын Манаса», который мог бы стать эпохальным, но так и канул в Лету, о том, как Толомуш Океев устроил однажды рискованный маскарад, и о многом-многом другом. Авторам, как они того и хотели, удалось сохранить память о старом «Киргизфильме», о великих и совсем незаметных людях, которые создавали волшебный мир кино. Книга повествует не только о наших знаменитых кинорежиссерах и актерах, но и об операторах, звукорежиссерах, художниках-постановщиках, костюмерах, каскадерах, пиротехниках… Словом, обо всех, кто в свое время способствовал расцвету национального кинематографа, снимая картины, получавшие признание не только в СССР, но и за его пределами.
