Этот 50-минутный протест, дистанционно запущенный активистом Ци Хоном из-за границы, символически бросил вызов политическому порядку, основанному на секретности и тотальной слежке.
Реакция властей была незамедлительной и жесткой: родственников активиста допрашивали, имущество конфисковали, а университетский кампус был усилен полицейскими. Эти репрессивные меры, включая демонстрацию полиции, пытающейся отключить проектор, лишь усилили символическое значение акции, показав, что китайское государство рассматривает даже небольшие акты несогласия как экзистенциальную угрозу.
Инцидент в Чунцине не является единичным случаем; он продолжает модель подавления, наблюдаемую, например, после протеста на мосту Ситун в 2022 году. Власти предпочитают стирать следы несогласия, задерживать связанных лиц и восстанавливать монополию на нарратив, вместо того чтобы вступать в диалог. Это углубляет пропасть между правительством, ставящим стабильность превыше всего, и гражданами, ищущими подотчетности и свобод.
Несмотря на внутреннюю цензуру, видео и сообщения о проекции быстро распространились в сети и за рубежом, набрав миллионы просмотров. Жесткое подавление лишь подпитывает нарратив о нелегитимном принуждении, который невозможно полностью сдержать.
Международное сообщество, хотя и ограничено в своих возможностях, должно продолжать документировать подобные акты. Этот инцидент показывает, что технологическое творчество может пробивать цензуру, а рефлексивное наказание семей и студентов является признанием слабости со стороны партии. В конечном итоге, проекция в Чунцине — это напоминание о том, что инакомыслие в КНР по-прежнему опасно, а защита семьи и кампуса может быть использована как инструмент государства.
