Многие эксперты считают, что Китай манипулирует международным правом, используя гибкий подход к установленным нормам, что позволяет ему продвигаться в своих интересах без явного нарушения закона. Однако подход Китая к территориальной экспансии подкрепляется смешанным использованием мягкой и жесткой силы, направленным на изменение правовых норм в различных сферах международного права.
В отношении государств, расположенных на суше, Китай использует разные стратегии, чем в отношении островных территорий. Геополитические эксперты полагают, что Китай избирательно использует свою историю в отношениях с соседями, чтобы установить контроль в соответствии с современным пониманием международного права.
Примеры косвенного нарушения территориального суверенитета
Растущая обеспокоенность территориальной экспансией Китая основана на его действиях по изменению законов и оказанию влияния на них в различных частях мира. Эти законы охватывают как внутренние законодательства стран, так и торговую политику в рамках двусторонних договоров.
В Индии Китай постоянно пытается присоединить к своей территории штат Аруначал-Прадеш, утверждая, что районы "Зангнан" (китайское название штата) являются частью Южного Тибета (который сам по себе является объектом внутреннего конфликта).
Недавнее переименование 30 населенных пунктов в Аруначал-Прадеше подчеркивает постоянные попытки Китая узурпировать территориальный суверенитет государств. Переименования включают 12 гор, 4 реки, 1 горный перевал и 11 жилых районов, и представляют собой "стандартизированный" список географических названий. Это уже четвертый подобный список, опубликованный Китаем за год, после третьего списка, в котором были переименованы еще 11 мест в индийском штате. Первый список с 6 местами был составлен в 2017 году, за ним последовал второй список в 2021 году с 15 названиями.
Китайско-пакистанский экономический коридор (CPEC) в управляемом Пакистаном регионе Кашмир является еще одним примером попытки Китая нарушить территориальный суверенитет Индии. Коридор, созданный в рамках инициативы "Один пояс, один путь" (BRI), вызвал критику не только за нарушение национальной целостности, но и за создание неустойчивой окружающей среды и долгового бремени для общин коренных народов в регионе Гилгит-Балтистан. Предлагаемое включение Афганистана в проект CPEC на фоне энергетических сделок Китая с государством, управляемым движением "Талибан" (считается террористическим в России и ряде стран мира), вызывает дополнительные опасения по поводу его намерения узурпировать территориальный суверенитет Индии.
Китайская экспансия: от Гонконга до Тибета
Использование косвенных методов для получения территориального преимущества не ограничивается Индией. Китай применяет аналогичные стратегии и в отношении Гонконга и Тибета.
В июне 2020 года Постоянный комитет Всекитайского собрания народных представителей принял закон, позволяющий китайским властям применять законы о политических преступлениях с нечеткими определениями в интересах обеспечения "национальной безопасности" в Специальном административном районе Гонконг. Эксперты считают, что этот новый закон свидетельствует о постоянном посягательстве материкового Китая на автономию Гонконга, установленную китайско-британской совместной декларацией.
В Тибете Пекин стремится к культурной ассимиляции тибетцев в рамках своего проекта "Освобождение Тибета", подавляя их религию, язык, культуру и окружающую среду. Недавние законодательные меры и политика в Тибете, включая ограничения на передвижение и общение, массовые переселения, ухудшение состояния окружающей среды и сокращение использования тибетского языка в образовании, рассматриваются как методы усиления территориального контроля над малыми народами.
Злоупотребление косвенными методами, такими как двусторонние договоры и проекты, подобные инициативе "Один пояс - один путь", подчеркивает ревизионистскую стратегию Китая по предъявлению территориальных претензий к более крупным наземным государствам. По состоянию на 2023 год Китай владеет или осуществляет оперативный контроль над портами и терминалами, расположенными почти в 100 местах в более чем 50 странах, охватывающих различные географические регионы. Китай создал военные объекты, стратегически расположенные вдоль важнейших международных водных путей. Китай официально признал строительство военной базы в непосредственной близости от управляемого Китаем порта Джибути, что дало ему решающее военное преимущество, поскольку порт был расположен всего в шести милях от военной базы Соединенных Штатов в пределах той же юрисдикции.
Другой пример был продемонстрирован в Шри-Ланке, где неспособность выполнить обязательства по погашению значительного кредита, связанного с проектом BRI, направленным на развитие стратегически важного порта Хамбантота, привела к необходимости передать порт в аренду китайским компаниям сроком на 99 лет. В коммерческом плане обращение взыскания на займы в Хамбантоте представляет собой обычное обращение кредитора. Однако в геополитическом смысле это свидетельствует о передаче контроля над ключевым национальным морским портом иностранным державам.
Случаи прямого нарушения территориального суверенитета
"Завуалированные" попытки Китая аннексировать территории в пределах материковой части Страны не ограничиваются использованием непрямых методов. В последнее время агрессивный и инициативный подход Китая в отношении международных границ рассматривается как основная причина территориального конфликта. Некоторые характеризуют подход Китая в Южно-Китайском море как часть его правовой войны или “борьбы за правопорядок”, стратегии, определяемой как “использование международного права для достижения стратегических выгод”. Интересно, что споры в Южно-Китайском море представляют собой прямой вызов статус-кво островных территорий и морских споров, в отличие от косвенных методов аннексии сухопутных государств.
В то время как соседние страны спорят о демаркации границ, Китай требует исключительных экономических и военных прав на Южно-Китайский бассейн. В 2013 году, когда Филиппины поставили под сомнение исторические и морские права Китая на регион в ходе арбитражного разбирательства в Постоянной палате третейского суда, Китай отказался участвовать в разбирательстве, сославшись на соображения национального суверенитета.
Китай в Южно-Китайском море: от карт до милитаризации
Китайские карты уже давно изображают U-образную линию, охватывающую около 90% территории Южно-Китайского моря. Эта линия из 9 штрихов (прежде была 11 штрихов) является визуальным отображением территориальных претензий Китая на эту акваторию.
В последние годы Китай активизировал свои усилия по "освоению" территорий в Южно-Китайском море. Строятся объекты военной инфраструктуры и военно-морские базы на островах Парасель и Спратли. С 2010 года Китай превращает необитаемые острова в искусственные объекты, фактически подпадая под действие Конвенции Организации Объединенных Наций по морскому праву (ЮНКЛОС).
Китай изменяет размеры и структуру рифов (Хейвен-риф, Джонсон-Саут-риф, Файери-Кросс-риф) путем изменения физических характеристик суши. Более того, китайские рыболовецкие флоты занимаются деятельностью, которая соответствует военным целям государства, а не чисто коммерческим промысловым операциям. В 2014 году Китай переместил нефтяную вышку во вьетнамские воды, что вызвало массовые протесты во Вьетнаме.
В августе 2023 года Китай опубликовал пересмотренную карту своей территории, на которой появилась 10-я пунктирная линия, включающая в себя большую часть Южно-Китайского моря, на которую претендует Китай. Это демонстрирует агрессивную позицию Китая в отношении своих территориальных претензий.
Китай: манипуляции правом и территориальные претензии
Китай часто использует положения Закона о береговой охране Китая (CCGL) и Конвенции Организации Объединенных Наций по морскому праву (UNCLOS) в свою пользу. CCGL разрешает китайской береговой охране применять принудительные меры против иностранных судов, нарушающих внутреннее законодательство Китая. Однако UNCLOS предоставляет полный иммунитет "государственным некоммерческим судам" от юрисдикции другого государства. Это создает потенциальный конфликт, поскольку CCGL позволяет китайской береговой охране применять силу в случаях нарушения суверенитета, что противоречит требованиям UNCLOS к иностранным военным кораблям немедленно покидать территориальные воды.
Периодический пересмотр Китаем своих карт не ограничивается Южно-Китайским морем. Китай также использует свой исторический опыт, чтобы заявлять права на японские острова Сенкаку (в 1970-х годах, после обнаружения потенциальных запасов нефти). В 2023 году Китай представил весь остров Хэйсяцзы в России как часть своих владений, несмотря на урегулирование споров, связанных с островом, в 2004 году. Считается, что Пекин ждет "подходящего момента", чтобы заявить права на возвращение любых территорий в России, которые ранее входили в состав северо-восточного Китая, опираясь на свою национальную историю.
Китайская экспансия: от "мягкой силы" к "жесткой"
Настойчивые действия Китая по расширению своего территориального контроля вызывают серьезную обеспокоенность во всем мире. Пекин использует как косвенные методы, такие как экономическое влияние, так и прямые подходы, например, морские претензии.
Смешанная стратегия Китая включает в себя инициативы "мягкой силы", такие как инициатива "Пояс и путь", и тактику "жесткой силы", такую как военное присутствие и юридические манипуляции. Это подчеркивает всеобъемлющий характер территориальных амбиций Китая.
Недавнее переименование Китаем 30 населенных пунктов в индийском штате Аруначал-Прадеш на фоне проектов развития инфраструктуры и строительных работ в этом регионе свидетельствует о беспокойстве Пекина в связи с растущей мощью индийских вооруженных сил. Эти действия направлены на улучшение мобильности и связи между стратегическими пунктами и представляют собой отчетливый сигнал о территориальных претензиях Китая.
