Вопрос строительства в Центральной Азии референс-лабораторий, работающих с особо опасными патогенными микроорганизмами, не поднимался с 2017 года. С момента, когда Кыргызстан при президентстве Алмазбека Атамбаева после возмущения общественности отказался сначала от возведения международной биолаборатории, предназначенной для хранения и изучения особо опасных вирусов третьего уровня безопасности по классификации ВОЗ совместно с Канадой, а потом – от кыргызско-китайской карантинной, фитосанитарной и ветеринарной лаборатории, прошло уже более трех лет. Бишкекский Ботанический сад имени Э. Гареева смог вздохнуть спокойно: на его территорию перестали посягать. А республика осталась практически последним бастионом постсоветского пространства (кроме России), где официально нет объектов «Биологической программы совместного участия» (CBEP), реализуемой при поддержке Агентства по уменьшению угроз биотерроризма (DTRA) оборонного ведомства США. И единственным в Центральной Азии.
CBEP работает в 25 странах мира, цель – исследование эпидемиологической обстановки, изучение вирусов и природных патогенов и предотвращение эпидемий, способных опустошить страны-платформы лабораторий и дорасти до уровня пандемии. А также снижение биологической угрозы (BTRP) при поддержке DTRA. За последние 10 лет количество таких объектов с 20 выросло до 400, и многие из них расположены в странах-союзниках либо странах-соседях России: это Казахстан, Узбекистан, Армения, Молдавия, Грузия, Азербайджан… Россия считает для себя такое соседство угрозой и неоднократно обращалась с просьбой дать возможность ее специалистам проникнуть в референс-лаборатории, чтобы убедиться, что они не имеют двойного назначения и не готовят бактериологического и вирусологического оружия. Однако получала отказ. Сейчас же благодаря пандемии коронавируса, дискуссии о том, что эти объекты могут представлять угрозу миру, вышли на новый уровень. Помимо ряда теорий, которые пока не имеют полноценного опровержения, о том, что COVID-19 может быть беглецом из Уханьского института вирусологии, в мировой экспертной среде и в СМИ начали появляться данные о том, что в его рождении может быть повинна казахская центральная референс-лаборатория в Алматы. В казнете в начале 2020 года, когда коронавирус еще не обрел статуса пандемии, начал циркулировать вброс информации из анонимного источника о том, что якобы в Казахстане на базе алматинского НИИ Проблем Биологической Безопасности в 2017 году изучали коронавирус, передаваемый летучими мышами. Казахские журналисты нашли данные о том, что похожее исследование в НИИ ПБББ действительно провели, и что переносчиком одного из штаммов коронавируса действительно были летучие мыши. О том, являются ли COVID-19 и казахский коронавирус «близкими родственниками» либо одним и тем же штаммом или же нет – узнать им не удалось. Но информация эта, тем не менее, породила новые дискуссии в дипломатическом сообществе. 17 апреля официальный представитель МИД РФ Мария Захарова во время брифинга выразила обеспокоенность тем, что «инфраструктура с опасным биологическим потенциалом формируется в непосредственной близости от российских границ».
«…Мы обратили внимание на усиление американского биологического присутствия за рубежом. Мы бы хотели такого же внимания от Вашингтона, которое бы он сфокусировал на собственной ответственности на данном направлении. В том числе в бывших советских республиках, где под предлогом борьбы с биотерроризмом в рамках осуществляемой военной программы США «Совместное снижение угрозы» организуются биолаборатории двойного назначения. В частности, на территории Грузии в пригороде Тбилиси функционирует американо-грузинский Центр общественного здравоохранения имени Р.Лугара, мы о нем говорили очень много раз. Данный лабораторный комплекс официально включен в состав американской военной системы глобального контроля за распространением инфекционных заболеваний наряду с подобными структурами в ряде других стран. Более того, по имеющейся информации, там совсем недавно вновь побывали высокопоставленные представители Пентагона, предлагавшие грузинским властям расширить диапазон проводимых исследований. Между тем, нельзя исключать, что в подобных референс-лабораториях американцами в третьих странах ведутся работы по созданию и модифицированию различных возбудителей опасных заболеваний, в том числе в военных целях. Мы, естественно, не можем игнорировать тот факт, что инфраструктура с опасным биологическим потенциалом формируется американцами в непосредственной близости от российских границ. Эту тему мы неоднократно поднимали в течение последних нескольких лет. Никакого возмущения Вашингтона собственными очень опасными действиями, которые могут привести к непредсказуемым последствиям, мы не слышали. А уже пора», – отметила Захарова.
В Кыргызстане же о биолабораториях в кырнете и в кулуарах вынужденной самоизоляции в последние недели заговорили с нескольких точек зрения. Одни лидеры мнений и эксперты выразили удовлетворение тем, что на кыргызской земле так и не появилось ни кыргызско-канадской, ни кыргызско-китайской лаборатории для изучения бактерий и вирусов – риск заражения чем-то вроде коронавируса умышленно или случайно для граждан исключен. Другие наоборот, посчитали, что отсутствие биолаборатории сейчас некстати: мол, если бы такой объект был бы, то у республики были бы шансы лучше диагностировать заболевание, либо же и вовсе начать искать от него вакцину. Нашлись и те, кто считает: подобные лаборатории несут угрозы человечеству больше чем блага, и их, как и ядерное оружие, нужно тщательно контролировать. Подобной позиции придерживается и политолог Бакыт Бакетаев.
«После развала СССР каким-то удивительным образом в Молдове, Азербайджане, Казахстане, Узбекистане и других странах появились биолаборатории, не полностью подконтрольные местным властям. Договор был построен таким образом, что доступ к информации о том, что там происходит, был неполным, а доступ на территорию лаборатории был возможен и иностранным ученым. Понятно, что заниматься вирусами человечеству еще рано, и на мировом уровне была договоренность не заниматься военной вирусологией вообще. И сейчас крупные мировые игроки наконец-то поняли, что необходимо делать не только договор об ограничении ядерных вооружений, но и договор об ограничении военных вирусологических исследований», – отметил Бакыт Кушбекович в разговоре с «МК-Азия». – «Настал момент того, чтобы осознать, что человеческая цивилизация к ним не готова. И будет ли она в будущем готова к быстрому реагированию на чрезвычайные ситуации, когда вирус может вырваться из лабораторных пробирок? Однозначно это очень важный вопрос, который возникнет после карантинных мер, связанных с пандемией. Потому что человечество может погибнуть от вирусологической угрозы так же, как и от ядерной войны».
По его мнению, Кыргызстан мог бы вполне выступить на международном уровне как страна, выступающая против военной вирусологии. По образцу Казахстана, который выступал против ядерных испытаний и ядерного оружия и благодаря ему появился Международный день действий против ядерных испытаний.
«Именно для Кыргызстана эта тема актуальна. В 2010 году у нас хотели построить аналогичную лабораторию. Сразу же было ясно, кто и зачем это организует, они приходили и ко мне, показывали проект и предлагали его показать Отунбаевой. Я не показал, но нашелся кто-то, кто презентовал ей этот проект, и его начали разрабатывать. Появились в Сети и те, кто убеждал население, что биолаборатория должна быть построена. Но мы сделали наоборот», – отметил он. – «Мы озабочены тем, что у нас не разрешили строительства данной биолаборатории, а вокруг, в Казахстане, Таджикистане, Узбекистане они есть. Именно Кыргызстан и должен выступить с этой идеей: призвать правительства мира отнестись к вирусологическим лабораториям, как к ядерному оружию. Взять их под особый контроль или же ликвидировать вовсе. Мы малая страна, но мы можем выдвинуть инициативу для ведущих стран мира: не только для стран ЕАЭС и ШОС, но и для стран Европы, для всего мира».
