И как раз поэтому термин «заказное дело» сильно девальвирован в глазах общественности. Но, тем не менее, разве «заказных дел» не бывает? Мы попытаемся дать ответ на этот вопрос на примере одного из многочисленных дел «Фирмы АКИФ», которые сейчас рассматриваются в Первомайском суде столицы. Конечно, мы ни в малейшей степени не желаем помешать всестороннему и объективному рассмотрению дела и верим в справедливое и обоснованное решение, поэтому будем избегать оценок, займемся исследованием фактов.
Странная фабула обвинения
Суть изложена в документе под названием «Обвинительный акт», который был уже оглашен в ходе судебного заседания. В нем следствие утверждает, что еще в далеком 2013 году между одним из участников общества, гендиректором и рядом сотрудников АКИФа возник сговор, целью которого было мошенничество с кредитными ресурсами и их последующее хищение. Однако, по не зависящим от сообщников обстоятельствам, преступление не было доведено до конца. В результате обвинение в покушении на мошенничество было предъявлено «участнику-злоумышленнику», а потерпевшим лицом по делу признан банк.
На первый взгляд, пока ничего странного. Однако более пристальное исследование вопроса вскрывает одно колоссальное противоречие, а именно – банк в указанных в фабуле обвинения обстоятельствах вообще никак не мог быть признан потерпевшим лицом! И вот почему. 29 мая 2020 года было опубликовано решение Пленума Верховного суда КР, озаглавленное «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении или растрате вверенного имущества». В этом решении, обязательном для исполнения всеми судами на территории страны, устанавливается, что мошенничеством в кредитной сфере признается совершенно определенное действие, а именно «...получение заемщиком наличных либо безналичных денежных средств путем представления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений с целью безвозмездного обращения денежных средств в свою пользу или в пользу третьих лиц при заведомом отсутствии у него намерения возвратить их в соответствии с условиями договора». Например, деяние, когда заемщик получает по поддельным документам банковскую кредитную карту, расходует на ней лимит и затем просто ее выбрасывает, является типичным примером такого мошенничества. Или, когда в залог по кредиту положено похищенное имущество, не принадлежащее заемщику. То есть, иными словами, под категорию мошенничества с кредитами попадают исключительно фактически необеспеченные кредиты, по которым либо выплат вообще не было, либо же они производились в незначительном объеме. Почему именно так? А потому что, если кредит обеспечен реальным залогом, то он не может быть отнесен к категории «необеспеченных». Если же кредит не обеспеченный, но выплаты по нему шли регулярно, и прерывались по форс-мажорным для заемщика обстоятельствам, то такого заемщика нельзя заподозрить в заведомом отсутствии намерения возвратить средства, иначе можно было бы считать мошенничеством любую просрочку по платежам по той же кредитной карте. Мы специально заостряем внимание читателя на этих тонкостях, чтобы показать, насколько разрушительным может быть неправомерное вторжение в такую чувствительную для общества область, как кредитно-денежные отношения. Именно поэтому Верховный суд обратил на этот вопрос специальное внимание.
Потерпевший не релевантен
Как же обстояло дело с кредитом АКИФа? Еще в 2018-м году, решением суда, вступившим в законную силу, было установлено, что кредит, полученный АКИФом в банке, был с лихвой обеспечен залогом принадлежащей компании недвижимостью – земельным участком и строениями. Выплаты велись непрерывно, в соответствии с установленным банком графиком платежей в течение более двух лет и прервались лишь после захват предприятия рейдерской группой, которая 9 месяцев не платила банку. Когда рейдеры были, наконец-то, удалены с предприятия, выплаты по банковскому кредиту буквально на следующий день возобновились и велись практически в ежедневном режиме, вплоть до дня, когда банк, без согласования с АКИФом, уступил права требования по кредиту сомнительной фирме-однодневке (подробности в МК-Азия №3 январь 2020г , – Авт.). Получается, факт отсутствия условий «безвозмездности» и «заведомого отсутствия намерения погасить долг» уже был исследован в судебном заседании и установлен судом. Следовательно, как говорят юристы, ipso facto (по самому факту) при таких обстоятельствах нет и не могло быть никакого мошенничества с кредитом. Банк при этом не может быть признан потерпевшим!
Однако, возразит внимательный читатель, обвинение предъявлено не должностным лицам АКИФа, а его собственнику, «участнику», причем последний обвиняется в намерении совершить мошенничество, а не в самом мошенничестве. Хорошо, допустим, что в некоей фантастической реальности некий злонравный «участник» намеревался похитить кредитные средства, законно полученные АКИФом в банке, а АКИФ этому всячески противился, неукоснительно исполняя перед банком свои обязательства. Несмотря на то, что эта ситуация вопиюще, предельно абсурдна, законен вопрос – а кто тогда будет потерпевшим от действий этого «участника»? Ответ однозначен – в этом случаем потерпевшим мог быть признан только сам АКИФ, закон никакой другой возможности не оставляет. То есть в любом случае налицо первая большая странность в этом деле – потерпевший не релевантен обстоятельствам дела. Иными словами, незаконно постановление следователя о признании потерпевшим. Это первый и самый яркий признак «заказного дела».
Бездоказательная база обвинения
А что же тогда натолкнуло следствие на мысль о том, что участник АКИФа, не имевший в обществе никаких властных полномочий, к тому же обладающий самой маленькой среди всех остальных участников долей, намеревался обманом получить в банке необеспеченный кредит и похитить его? Наверняка, тому есть веские доказательства? За ответом придется «нырнуть» в дебри много-томного уголовного дела и, запасшись изрядной долей терпения, изучить представленные там доказательства.
Любое уголовное дело начинается с заявления или рапорта о преступлении, проверка которого и приводит к началу следствия. Мы видим такое заявление, но… но это вовсе не заявление от «потерпевшего» банка! Первоначальные заявления написаны «гендиректором», «помощником гендиректора» и ряда сотрудников общества, и обвиняют они того самого «участника» в том, что он присвоил деньги от «займа», полученного обществом у некоего «частного инвестора» (не банка!). Причем, что важно, этот «займ» был получен обществом за три месяца до получения банковского кредита. Ну хорошо, бывает, наверное, и такое. Но дальше на протяжении 9-ти томов дела десять следователей Финпола, МВД и ГКНБ занимаются тщательной и всесторонней проверкой сообщаемых заявителями сведений, изучают обстоятельства дела, и выясняют, что этого события – получения «участником» из рук «гендиректора» полученной по «займу» суммы денег – просто не могло быть, поскольку и сам «участник» в момент передачи ему наличных денег был в другой стране, и гостиница, в номере которой, якобы, произошла передача денег, на тот момент еще не была даже построена. Это называется «алиби». В то же самое время следствием были получены и зафиксированы многочисленные доказательства того, что «гендиректор» и его помощник организовали перевод за границу двух третей полученных в банке средств и попытались «прикрыть» похищенные суммы липовыми документами – инвойсами, пакинг-листами и т.п. по якобы полученным из-за границы в адрес АКИФа стройматериалами и оборудованием. Налицо явные признаки преступления – хищение средств компании и попытка скрыть это преступление поддельными документами. Подделок в деле всплыло вообще очень много. Например, поддельными оказались документы, которые должны были отразить получение у «частного инвестора» «займа». Подложным оказался сам договор «займа». Поддельной оказалась и расписка, якобы подтверждающая получение денег «участником» и многое другое. Более того, следствие установило, что эти подделки служили лишь одной цели – искусственно создать фиктивную задолженность фирмы перед «частным инвестором», чтобы использовать этот фиктивный долг для получения контроля над предприятием. Все эти действия являются «классикой» рейдерского захвата и следствие, объективно разобравшись в произошедших событиях, выделило в отдельное производство уголовные дела в отношении «гендиректора», его «помощника» и «частного инвестора», обвинив их в ряде преступлений – мошенничестве, подделке документов, отмывании денег.
В отношении «участника» дело было прекращено ввиду отсутствия в его действиях состава преступления. С таким решением вполне был согласен и банк, судя по тому, что он в своем заявлении, приобщенном к материалам дела, просит правоохранительные органы привлечь к ответственности «гендиректора» и «частного инвестора». Зато оно не устроило рейдерскую группу и уже по их жалобе постановление о прекращении уголовного дела в отношении «участника» было отменено генеральной прокуратурой. Однако, после дополнительной проверки, следователь вновь прекратил уголовное дело и его решение было утверждено судом. По выделенным уголовным делам «гендиректор» был задержан, и его дело передано на рассмотрение в суд, а «помощнику» и «частному инвестору» заочно предъявлены обвинения и избирана мера пресечения в виде содержания под стражей, но они отправились «в бега».
Хэппи энд? Как бы не так! Судебные акты о прекращении уголовного дела просто игнорируются прокурором Байдылдаевым, и дело передается на расследование в ныне упраздненный Финпол старшему следователю отдела по расследованию должностных преступлений А. Сабирову. А далее следует безграничный полет фантазии следователя! Сабиров проводит два дополнительных допроса «участника», во время которых выясняется рад малозначительных подробностей событий, после чего «участник» задерживается и ему предъявляется обвинение в покушении на мошенничество с банковским кредитом, который к тому времени уже благополучно банком с прибылью перепродан! Более никаких доказательств в деле не приводится. Как будто фокусник, достающий из пустой шляпы кролика, Сабиров буквально «из ниоткуда» достает обвинение, которое никак не связано с расследованием и доказательствами, собиравшимися в течение двух предшествовавших лет.
Мы в этом месте сталкиваемся еще с одним характерным признаком «заказного дела», а именно – полным отрывом доказательной базы от предъявленного обвинения. Обвинение ни на какие объективные факты не опирается, и про него уместно сказать, что оно «высосано из пальца».
Непонятное завершение дела
Задачей уголовного судопроизводства являются как изобличение преступника, так и защита гражданина от необоснованного обвинения. Уголовно-процессуальный кодекс содержит подробнейшие указания о том, когда, как и в какой последовательности следователь должен производить следственные действия. Надзирающий прокурор обязан контролировать соблюдение требований УПК на всей стадии досудебного производства, обеспечивать и защищать гарантированные законам права участников уголовного процесса. Если требования УПК соблюдаются, то вероятность ошибочного предъявления обвинения становится минимальной. Так ли это в деле АКИФа? Открываем последние три тома и убеждаемся, что они содержат подробнейшее изложение того, каким именно образом следователь Финпола при попустительстве сотрудников прокуратуры нарушал УПК, игнорировал решения судов, занимался фальсификацией процессуальных документов и тому подобными деяниями. Например, сведения о том, как во исполнение требований УПК и двух (!) решений судов расследование дела 26 марта 2019 года передается из Финпола в ГСУ МВД, а спустя три дня, 29 марта 2019 года, по устному (!) указанию Бейшекеева дело отзывается из МВД «на изучение» в Генеральную прокуратуру и в тот же день передается для дальнейшего расследования в Финпол к тому же самому «фокуснику» Сабирову. Или как Сабиров, уже после получения еще двух судебных решений о возврате дела по подследственности в ГСУ МВД, 15 апреля 2019 года, приходит в СИЗО к «участнику» уже после официального окончания рабочего дня в сопровождении лица с приостановленной лицензией адвоката. Там он пытается разыграть фарс под названием «уведомление подозреваемого и его защитника об окончании досудебного производства» и «ознакомление с материалами дела»! Понятно, что никакой другой реакции, кроме требования соблюдать нормы УПК «участник» проявить не может и даже этот подставной «защитник» записывает в протоколы следственных действий свой протест, но Сабиров просто плюет на все эти «мелочи», и прокурор Дарданов утверждает в тот же день «Обвинительный акт».
Существенные нарушения уголовно-процессуального закона, особенно на заключительном этапе досудебного производства, является третьим и самым важным признаком «заказного» характера уголовного дела.
Что дальше?
В итоге нарушения, допущенные следователем упраздненного Финпола Сабировым, столь существенно повлияли на объективность и всесторонность расследования, что любой приговор, вынесенный судом, неизбежно будет опротестован. Так зачем дальше продолжать эту историю? Закон в таких случаях предписывает участвующему в процессе прокурору обратиться в суд с ходатайством о направлении дела в прокуратуру для устранения нарушений УПК и пересоставления обвинительного акта. По мнению независимых юристов, суду придется учесть тот факт, что по делу уже вынесен неотмененный судебный акт о прекращении досудебного производства ввиду отсутствия в действиях «участника» состава преступления и что фигурирующий в деле банк должен быть лишен статуса потерпевшего в свете решений Пленума ВС КР от 29 мая 2020 года.
А как быть с нарушенными правами «участника», который более двух лет провел под арестом в СИЗО? За это должны отвечать конкретные исполнители – бывший следователь Сабиров и прокуроры Байдылдаев, Бейшекеев и Дарданов, о чем уже давно поданы и зарегистрированы все необходимые заявления от имени «участника». Только следствие по ним до сих пор не ведется.
Выступая в День конституции, Президент Кыргызстана Садыр Жапаров сказал о необходимости введение личной материальной и уголовной ответственности следователей, прокуроров и судей за выдвижение необоснованных обвинений. Невозможно не согласиться с этой мыслью, изучая «дело АКИФа». Почему за коррупционные преступления исполнителей «заказа» должно отвечать государство?
МК-Азия продолжит следить за делом «Фирмы АКИФ».
