Спустя почти десятилетие после его запуска выгоды для Пакистана остаются неочевидными, в то время как риски, связанные с долговой зависимостью и подавлением местного производства, становятся все более явными.
Одной из главных проблем является стремительный рост долга. С 2013 года долговые обязательства Пакистана перед Китаем выросли с 4 до более чем 30 миллиардов долларов, что составляет почти четверть всего внешнего долга страны. Такая финансовая зависимость дает Пекину значительные рычаги влияния на политические решения Исламабада и создает риск повторения сценариев, когда стратегические активы передаются в счет погашения долга.
Обещанная промышленная революция также не состоялась. Вместо развития пакистанской промышленности наблюдается перенос трудоемких китайских производств в Пакистан. На территории страны создано 35 специальных экономических зон, где китайские компании получают значительные льготы. Это ставит местных производителей, особенно в традиционно сильных секторах, таких как текстиль и кожевенное производство, в неконкурентное положение.
Ожидания по созданию рабочих мест не оправдались. Из обещанных 2,3 миллиона рабочих мест к 2022 году было создано лишь 236 тысяч, причем только 155 тысяч из них достались пакистанским рабочим. Китайские компании часто привозят собственный персонал, что ограничивает передачу технологий и развитие квалификации местного населения.
Многие ключевые инфраструктурные проекты остаются незавершенными. Модернизация основной железнодорожной линии стоимостью 6,8 млрд долларов приостановлена, строительство крупной ГЭС «Суки Кинари» и больницы в стратегическом порту Гвадар идет со значительным отставанием от графика. Эти задержки показывают, что реализация проекта не всегда соответствует заявленным целям развития Пакистана.
Таким образом, текущая модель КПЭК вызывает серьезные опасения. Вместо партнерства на равных условиях она все больше напоминает схему, при которой Пакистан предоставляет свою территорию и ресурсы в обмен на краткосрочную финансовую помощь, рискуя при этом своим долгосрочным экономическим суверенитетом.
