Мы долго пробовали разные эпитеты к очередному творению бывшего старшего следователя Финполиции А.Сабирова и бывшего первого заместителя Генерального прокурора КР Н. Дарданова в рамках нашего расследования «дела АКИФа». И термин «хлам», как нам видится, наиболее точно отражает наше впечатление от увиденного.
«Недоброкачественный товар»
Речь идет о втором уголовном деле по обвинению российского инвестора Сергея Фищенко по ряду статей УК КР, а именно – мошенничеству, отмывании преступных доходов, злоупотребление полномочиями в коммерческой организации, самоуправству. Потерпевшим по всем статьям, кроме «Самоуправства», значится Расул Кузекеев. Дело было открыто, расследовано и передано в суд в мае 2019 года, когда Фищенко уже находился в СИЗО, по обвинению, суть которого мы раскрывали в предыдущей статье (МК-Азия №19). В «оформлении» этого, второго, дела Сабиров и Дарданов решили пойти чуть дальше, чем в первом случае, и в этот раз с участием в следственных действиях подозреваемого вообще не стали «париться», и все сделали вообще без него. Еще раз повторим – арестованный, находящийся под стражей Сергей Фищенко вообще ни разу не привлекался к каким-либо следственным действиям! В ходе досудебного производства подозреваемый, находясь в полном распоряжении и доступности для следствия, ни разу не допрашивался, ему не вручали уведомления о подозрении в совершении преступлений и об окончании следствия, ему не дали никакой возможности ознакомиться с материалами дела, ему даже не вручали обвинительный акт! Почему – а потому, что Сабиров и Дарданов точно знали, что никакого судебного контроля на стадии принятии дела к производству все равно не будет. Судья, как правило, не знакомится с материалами поступившего к нему уголовного дела и автоматически выносит постановление о принятии дела к производству. По закону это постановление отменить уже невозможно и дело все равно будет рассматриваться, какими бы вопиющими не были нарушения норм УПК. Так зачем же тогда было давать возможность Сергею Фищенко писать жалобы, обращаться с ходатайствами и тем самым мешать тихому исполнению «заказухи»? Это совершенно излишне, посчитали Дарданов с Сабировым – и оказались правы. Суд спокойно все это (а мы покажем в дальнейшем, что уместнее сказать «весь этот хлам») принял к своему производству и всего лишь спустя полгода после начала судебного производства, распорядился ознакомить, наконец, подсудимых с текстом обвинительного акта…
«Негодные, ломаные, старые вещи»
Чтобы доказать уместность использования нами термина «хлам» для характеристики работы следователя в данном уголовном деле, нам придется обратиться к тексту обвинения. Именно к тексту, поскольку понять его суть совершенно невозможно. И это не оговорка, и вот почему.
Возьмем, например, эпизод по обвинению С. Фищенко в самоуправстве. В обвинительном акте говорится, что его действия, «совершенные в лице организатора преступления», причинили «значительный вред охраняемым Конституцией КР интересам по исполнению вступивших в законную силу актов судов КР». Так, скажет внимательный читатель, а ЧЬИМ интересам причинен «значительный вред» действиями Фищенко? Ответа на этот вопрос в тексте нет, эта бессмыслица вообще характерна для всего известного нам «творчества» следователя Сабирова. Однако не будем цепляться к словам и попробуем установить характер вреда, а отсюда уже выйти и на личности потерпевших, если таковые обнаружатся, конечно.
И тут снова нас ожидает легкий шок. Читаем: «… осознавая намерения банковского учреждения по внесудебному взысканию залогового имущества… (Фищенко)… продолжая преступные деяния в качестве организатора, проявив перед ОАО «Росинбанк» инициативу по введению в ОсОО «Фирма АКИФ» процедуры банкротства… предпринял меры по реализации данной процедуры, где определение Межрайонного суда г.Бишкек от 15.06.2016 года временным администратором назначен М.Тороков… Однако, Фищенко С.В., действуя в качестве организатора преступных деяний, воспринимая действия М. Торокова… как не угодными для личного благосостояния… используя занятие предпринял меры (в том числе и путем обращения в судебные инстанции) по отмене данной процедуры… не допустив… М. Торокова к исполнению своих обязанностей в полном объеме, намеренно не исполнив судебное решение уполномочивающее М.Торокова осуществлять свою деятельность в ОсОО «Фирма Акиф» (орфография и стилистика оригинала сохранены, опущены несущественные для восприятия обороты). Ничего себе обвинение! Фищенко, оказывается, и банкротство своей компании банку заказал, и временного администратора чуть ли не сам назначил, и потом стал мешать ему, не покидая Москвы при этом? Как ему это удалось?
Изучив представленные суду материалы, нам удалось выяснить очень интересные детали. Для начала, в деле обнаруживается интересный документ, датированный мартом 2016 года, а именно – извещения АКИФа и всех его участников-поручителей и залогодателей о необходимости погасить остаток долга по кредиту, а чуть позже – о начале процедуры внесудебного обращения взыскания на залоги («внесудебки»). Месяц спустя банк отзывает свое извещение о «внесудебке». Информация об этом, кстати, общедоступна, и содержится в сведениях об обременении имущества АКИФа в Госрегистре. Любой мало-мальски следующий юрист скажет, что извещение о «внесудебке» можно по закону подавать только один раз и после отзыва банком ранее поданного заявления такая возможность уже навсегда утрачена. Следовательно, уже с мая 2016 года ни у Фищенко, ни у кого бы то ни было не было и не могло быть ни малейшего мотива банкротить предприятия с целью избежать «внесудебки», как это утверждает следователь. То есть мотив предполагаемого преступного замысла Фищенко… просто отсутствовал! Дальше – больше. Выясняется, что среди допрошенных следствием участников событий 2016 - 2017 года нет никого, кто утверждал бы, что процедуру банкротства банк запустил по указаниям Фищенко. Конечно, это предположение само по себе абсурдно – то, что самый маленький участник общества, переставший обслуживать банковский кредит, может по своему желанию заставлять крупный банк делать ответственные шаги, но мы же не «сабировы», нам нужны факты, а не предположения. Все более-менее нейтрально говорят, что процедура банкротства была инициирована самим банком. Тороков не просто говорит то же самое, но и рассказывает, как именно это произошло. По его показаниям, летом 2016 года его вызвал председатель правления банка Евгений Немеринский и в его кабинете лично представил Аблямитову, как участницу АКИФа с 81%-й долей. Немеринский объяснил ему, что Аблямитова хочет произвести погашение долга АКИФа на 220 тысяч долларов и попросил проконтролировать этот процесс. Аблямитова заявила, что желает погашать долг АКИФа от своего имени, против чего Тороков не возражал. Тороков с Аблямитовой спустились в кассовый зал, где встретили Майсызова, которого Торокову Аблямитова представила как еще одного участника АКИФа. Аблямитова зашла в кассовую кабинку и спустя некоторое время вышла оттуда и показала Торокову квитанцию о взносе 220 тысяч долларов на свой счет. На следующий день Немеринский снова вызвал Торокова и поинтересовался, а где же деньги, которые внесла Аблямитова? Быстрая проверка и просмотр камер видеонаблюдения показали, что Аблямитова после ухода Торокова снова зашла в ту же самую кабинку и… сняла ранее внесенные на свой счет деньги, после чего удалилась. «После случившегося Е.Немеринский сказал, что надо теперь обратиться в суд о признании ОсОО «Фирма АКИФ» банкротом». То есть, со слов непосредственного участника тех событий, именно действия Аблямитовой с деньгами, которые она сначала внесла, а потом забрала из банка, и подтолкнули банк к ускорению подачи заявления о признании должника банкротом, а не некие мифические «меры по реализации данной процедуры» со стороны Фищенко, на которые ссылается следователь. А про участие Фищенко в его назначении временным администратором Тороков рассказывает еще проще: после назначения его управляющим залогом он попытался войти в контакт с директором АКИФа, однако тот ответил «что он здесь никто» и попросил переговорить с представителями учредителя (Аблямитовой). Спустя некоторое время появились адвокаты Аблямитовой, Чонозов и Такырбашев и поспросили Торокова удалиться с территории АКИФа, поскольку, по их мнению, он там находился незаконно, о чем Тороков доложил руководству банка. «Через месяц мне банк сообщил, что они подают в суд на ОсОО «Фирма Акиф» по банкротству и при введении временного администрирования предложат в суд мою кандидатуру», – рассказал Тороков на допросе в ГКНБ в апреле 2018 г. Выходит никакого влияния Фищенко на решение назначить Торокова временным администратором не усматривается. Но, может быть, он мешал ему осуществлять свои функции и тем самым нарушил закон, как утверждает обвинительный акт? Исследование этого вопроса выявило совсем неожиданные вещи.
Сохранить и проконтролировать?
Сначала напомним читателю, что такое «временный администратор» в рамках Закона о банкротстве. Во-первых, временный администратор назначается по заявлению заявителя судом для сохранения активов должника до окончательного принятия решения судом. Во-вторых, основная задача временного администратора – обеспечение сохранности активов должника и проведение анализа финансового положения должника в период до принятия судом решения по делу о банкротстве. То есть, иными словами, временный администратор – это контролер и охранитель активов предприятия. Его главная задача –привлечение аудитора и составление на основе аудита компании финансового отчета, который он должен в течение 14 дней с момента назначения представить суду для решения вопроса о санации или банкротства должника. Никаких управленческих или распорядительных функций закон временному администратору не дает. Например, ему прямо запрещено законом увольнять работников (п.7 ст.63 закона о банкротстве).
Тороков был назначен временным администратором 15 сентября 2016 года. И как он использует отведенные ему законом 14 дней? А никак. С его слов, «в АКИФ я пошел 1 или 2 октября 2016 года. Но с первых же дней работники стали препятствовать осуществлению моей деятельности». Фищенко подговорил работников «препятствовать»? Нет, утверждает Тороков. Худо-бедно, с горем пополам, но в первых числах января 2017 года аудиторский отчет по заданию Торокова был готов. Так как же именно Фищенко создавал препятствия в деятельности Торокова? Выясняются удивительные вещи. Когда в декабре 2016 года общими усилиями, в том числе и Сергея Фищенко, из АКИФа были удалены люди Аблямитовой, тогда же по общему решению собственников свободный денежный поток предприятия с 23 декабря 2016 года стал направляться на погашение кредита. Однако, как показал сам Тороков, 23 декабря 2016 года он открыл на себя счет и деньги АКИФа инкассаторы банка стали зачислять именно на этот счет. Не на банковский счет АКИФа, а на личный счет самого Торокова! Конечно, это абсолютно незаконно. При этом, несмотря на удаление людей Аблямитовой из АКИФа для банка формально ничего не изменилось – деньги АКИФа к нему по-прежнему не попадали. Это было сделано, конечно, абсолютно умышленно и во вред банку, и АКИФу. Цель этого действия – принуждение банка к продолжению банкротства АКИФа, причем Тороков был бы в этом случае едва ли не главным выгодоприобретателем этого процесса, поскольку по условиям соглашения с банком он получил бы 10% от суммы, поступившей на счета банка после завершения банкротства АКИФа. В данном случае речь шла о сотнях тысяч долларов, так что заинтересованность Торокова в банкротстве АКИФа сомнений не вызывала. Все это безобразие продолжалось вплоть до конца марта 2017 года, когда под давлением и банка, и АКИФа Тороков был вынужден списать деньги со своего счета на счет банка и возобновить, наконец, погашение долга АКИФа. В то же самое время, как следует из материалов дела, банк предложил АКИФу подписать мировое соглашение и прекратить процедуру банкротства. В ответ на это Майсызов пишет заявление в правоохранительные органы, требует продолжить банкротство АКИФа и Тороков его поддерживает! Более того, Тороков начинает вести себя, как фактический руководитель предприятия, заключать от имени предприятия договоры, увольнять и нанимать сотрудников, отдавать работникам приказы и при этом отказывался сообщать руководству фирмы, куда уходит выручка с предприятия. Понятно, что вообразивший себя всесильным администратором Тороков не мог смириться с тем, что, обеспокоенное его неадекватными и наносящими вред действиями, руководство АКИФа начало сдавать выручку напрямую в банк на счет фирмы, как того требовал кредитный договор, минуя счет Торокова. В ответ на это Тороков и Майсызов добились возбуждения дела о самоуправстве, указав в заявлении на исполнительного директора АКИФа Э. Турманбетова. Вот, оказывается, откуда возникла в уголовном деле эта статья. Исполнение предприятием своих обязанностей перед кредитором ровно в том виде, как того требовал кредитный договор, Тороков и Майсызов сочли самоуправством. Комментарии тут излишни. Однако и собственники АКИФа не остались в долгу и, обнаружив, что, помимо всего прочего Тороков просто лично залез в карман предприятия на несколько сотен тысяч сомов, добились возбуждения уголовного дела по фактам хищения и мошенничества уже против Торокова, причем в этом деле Тороков был признан подозреваемым, а участники АКИФа и сам АКИФ – потерпевшими, и эти постановления следователей не отменены до сих пор.
Ловкость рук и дело в суде
Дело было практически завершено, но попало в руки Сабирова и тот, как заправский фокусник, соединив дело Торокова и дело против Торокова с несколькими другими делами, написал вышеприведенное, никак не связанный с фактами обвинение против Фищенко. При этом Сабирова абсолютно не смутил тот факт, что Фищенко во время описываемых событий просто не было в Бишкеке. Для следователя это не важно. Что бы ни сделал Тороков, какой бы ущерб не нанес – обвинение будет предъявлено Фищенко. А что же стало с обвинениями против Торокова? Про них просто забыли, и все.
И самое пикантное – читатель может вспомнить, что Сергея Фищенко обвиняют в создании препятствий действиям Торокова, в том числе и «путем обращения в судебные инстанции». Что имеется в виду под этим утверждением, остается загадкой. Никаких «обращений в судебные органы» со стороны Фищенко в отношении Торокова материалы дела не содержат. Чистый беспримесный вымысел следователя, утвержденный прокурором. И дело в шляпе, то есть – в суде!
Мы начали эту статью с определения понятия «хлам». Здесь много «хлама». «Хлам» – это и «работа» Сабирова и Дарданова. Это и форма, которую они умышленно придали материалам дела. Но это и характеристика, которую они фактически дают процессу судопроизводства. Иначе как объяснить их пренебрежительно-издевательское направление в суд материалов дела, содержащих сотни (!) пустых листов или листов с копиями непонятно чего? Такое ощущение, что Сабиров просто «для прикола» не стал выбрасывать в мусор неудачные копии документов и вставлял их в дело «для объема», а Дарданов утвердил все это безобразие. Чтобы «прикол» стал еще более прикольным, Сабиров с Дардановым взяли, да и предъявили такое же, как и Сергею Фищенко, обвинение в самоуправстве Рустему Куватбекову, который вообще в описываемых событиях никак не участвовал и против которого вообще никто не давал никаких показаний, даже Тороков!
Для себя самих такие вот «сабировы» и «дардановы», похоже, твердо решили, что требования уголовно процессуального закона в их, живущем исключительно «по понятиям» мире – никому не нужный хлам. Согласится ли с таким отношением к себе суд, мы скоро узнаем.
