Известно, что в местечке Таш-Башат Нарынской области участок леса высажен в виде фашисткой свастики. Есть несколько версий о «происхождении» этого лесного массива. Согласно первой из них, «лесная свастика» — дело рук немецких военнопленных, которые в годы ВОВ были привлечены к тяжелым работам на территории Средней Азии. Местные жители полагают, что охранники не заметили, как немцы посадили саженцы, а видна свастика стала только через много лет, когда деревья подросли. Несостоятельна эта версия по одной причине: возле Таш-Башата никогда не было лагеря для пленных.
Предполагают также, что «фашистский» лес высадил в начале 50-х местный лесник, который симпатизировал Гитлеру и скрывал от советской власти свое немецкое происхождение. Но как его звали и существовал ли он вообще, не знает никто. А возможно, роща в виде свастики была посажена еще до Второй мировой войны и «ознаменовала» собой германо-советский пакт о ненападении (1939 год), однако проверить эти предположения нельзя, поскольку все архивные данные до 1960 года утеряны.
♦ ♦ ♦
Сколько вообще немецких военнопленных было на территории СССР? По советским источникам — более 2,3 млн, по немецким — свыше 3,4 млн. Такая существенная разница объясняется тем, что подсчет пленных был поставлен очень плохо, а также тем, что многие немцы предпочитали «маскироваться» под представителей других национальностей. Процесс репатриации затянулся до 1955 года, историки считают, что примерно 200 тысяч военнопленных были задокументированы неверно.
Советский Союз был поделен на 15 экономических регионов. В двенадцати из них действовали сотни лагерей для военнопленных, положение которых было особенно тяжелым в годы войны. Наблюдались перебои в снабжении продовольствием, бытовое устройство в лагерях было крайне неудовлетворительным, как и медицинское обслуживание (из-за нехватки квалифицированных врачей). Пленные размещались в недостроенных помещениях, где главными проблемами были холод, теснота и грязь. Уровень смертности достигал 70%, только в послевоенные годы эту цифру удалось снизить.
Было отмечено немало преступлений со стороны службы охраны — от кражи продуктов до невыдачи узникам воды. Нередко регистрировались случаи нападения на разносчиков пищи, отчего со временем немцы стали обеспечивать тех своей охраной. Солдат Герберт Бамберг, бывший в плену под Ульяновском, писал в своих мемуарах: «В том лагере заключенных кормили всего раз в день литром супа, половником пшенной каши и четвертинкой хлеба... Я согласен с тем, что местное население Ульяновска, скорее всего, тоже голодало». Впрочем, какими бы тяжелыми ни были условия пребывания немцев в советском плену, они несравнимы с условиями жизни в немецких застенках. По статистике, в фашистских лагерях погибло 58% советских граждан, а в советских — 14,9% немцев.
Суточный паек военнопленных составлял 400 г хлеба (после 1943 года норма увеличилась до 600–700 г), 500 г овощей, 100 г рыбы или 25 г мяса), 100 г крупы, 20 г сахара. Для генералов и больных узников был предусмотрен увеличенный паек. Конечно, это только цифры — по факту в военное время паек редко выдавался в полном объеме. Недостающие продукты могли заменять хлебом: например, 50 г мяса приравнивались к 150 г хлеба, 120 г крупы — к 200 г хлеба. Пайка часто урезалась, однако сознательно голодом пленных не морили.
Чтобы выдержать «психологическую составляющую» плена, заключенные организовывали театральные кружки, хоры, литературные группы. В лагерях разрешалось читать газеты и играть в неазартные игры. Многие пленные изготавливали шахматы, портсигары, шкатулки, игрушки и разную мебель. Были среди узников и те, кто пользовался своего рода привилегиями, например, итальянцы, хорваты, румыны, которым даже разрешалось работать на кухне.
♦ ♦ ♦
Труд немцев использовался в сельском хозяйстве, на строительстве дорог в труднодоступных местах, на добыче угля, железной руды, урана. Особое внимание уделялось высококвалифицированным специалистам в различных областях знаний, докторам наук, инженерам. В результате их деятельности было внедрено много важных рационализаторских предложений.
Несмотря на то, что Женевскую конвенцию по обращению с военнопленными от 1864 года Сталин не признал, в СССР действовал приказ сохранять жизни немецких солдат. Плен заставил их разочароваться в нацистских идеалах, сокрушил прежние жизненные позиции. Наряду с падением уровня жизни это стало проверкой личных человеческих качеств. Выживали не сильнейшие телом и духом, а научившиеся ходить по трупам других. Унтер-офицер Генрих Эйхенберг писал: «Вообще, проблема желудка была превыше всего, за тарелку супа или кусок хлеба продавали душу и тело. Голод портил людей, коррумпировал их и превращал в зверей. Обычными стали кражи продуктов у своих же товарищей».
Впрочем, немцы работали не за краюху хлеба. Циркуляр НКВД от 1942 года предписывал выдавать пленным денежное довольствие (7 рублей рядовым,10 — офицерам, 15 — полковникам, 30 — генералам). Была и премия за ударную работу — 50 рублей в месяц. Поразительно, но узники могли даже получать письма и денежные переводы с родины, им выдавалось мыло и одежда.
Отношение пленных немцев к работе было во многом показательным. Живя в СССР, они активно осваивали рабочую лексику, учили русский язык, однако не могли понять значение слова «халтура». Немецкая трудовая дисциплина даже породила своеобразный мем: «конечно, это ведь немцы строили».
♦ ♦ ♦
Наряду с солдатами и офицерами в плену находились и представители армейской элиты третьего рейха. Первые 32 генерала во главе с командующим шестой армией Фридрихом Паулюсом попали в плен зимой 1942–1943 годов прямиком из Сталинграда. Всего в советском плену побывало 376 немецких генералов, 277 из которых вернулись на родину, а 99 умерли (из них 18 генералов были повешены как военные преступники). Попыток бегства среди генералитета не регистрировалось.
В 1943–1944 годах Главное управление по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ) МВД СССР совместно с Главным политуправлением Красной Армии вело среди узников активную работу по созданию антифашистских организаций. В июне 1943-го был сформирован национальный комитет «Свободная Германия». В его первый состав вошли 38 человек. Отсутствие в организации старших офицеров и генералов вызвало у многих немецких военнопленных сомнения в ее престиже и важности. Однако вскоре желание вступить в СНО выразили генерал-майор Мартин Латтманн (командир 389-й пехотной дивизии), генерал-майор Отто Корфес (командир 295-й пехотной дивизии) и генерал-лейтенант Александр фон Даниэльс (командир 376-й пехотной дивизии).
Паулюс и еще 17 генералов о действиях своих бывших сослуживцев написали следующее: «Они хотят выступить с воззванием к германскому народу и германской армии, требуя смещения немецкого руководства и гитлеровского правительства. То, что делают офицеры и генералы, принадлежащие к «союзу», является государственной изменой. Мы глубоко сожалеем, что они пошли по этому пути. Мы больше не считаем их своими товарищами, и мы решительно отказываемся от них».
Вскоре Паулюс был помещен на специальную дачу в Дуброво, под Москвой, где подвергся психологической обработке. Советское командование не оставляло попыток подключить его к антифашистской работе, и спустя год Паулюс заявил о переходе в антигитлеровскую коалицию. В августе 1944 года, когда в Берлине был повешен его друг, генерал-фельдмаршал фон Витцлебен, он открыто заявил по радио Freies Deutschland: «События последнего времени сделали для Германии продолжение войны равнозначным бессмысленной жертве. Для Германии война проиграна. Германия должна отречься от Адольфа Гитлера и установить новую государственную власть, которая прекратит войну и создаст нашему народу условия для дальнейшей жизни и установления мирных, даже дружественных отношений с нашими теперешними противниками».
Выступление фельдмаршала получило широчайший отклик. Семье Паулюса предложили отречься от него, публично осудить этот поступок и сменить фамилию. Когда родственники наотрез отказались выполнять требования, сын Александр Паулюс был заключен в крепость-тюрьму Кюстрин, а жена Елена Констанция Паулюс — в концлагерь Дахау. 14 августа 1944 года Паулюс официально вступил в СНО и начал активную антинацистскую деятельность. Несмотря на просьбы вернуть его на родину, в ГДР он оказался лишь в конце 1953 года.
♦ ♦ ♦
Немецкие военнопленные не всегда безропотно повиновались администрации лагерей. Случались и побеги, бунты, восстания. С 1943 по 1948 год из советских лагерей бежали 11403 пленных, 10445 из них были задержаны. Одно из восстаний произошло в январе 1945 года в лагере под Минском: узники, недовольные плохим питанием, забаррикадировали барак и взяли в заложники охрану. Переговоры ни к чему не привели — в итоге барак обстреляли из артиллерийских орудий. Погибли больше 100 человек.
С 1945 по 1949 год на родину были возвращены более миллиона больных и нетрудоспособных военнопленных. В конце 40-х отпускать немцев перестали, а многим дали еще 25 лет лагерей, объявив их военными преступниками. Союзникам правительство СССР объяснило это необходимостью дальнейшего восстановления разрушенной страны. После посещения Советского Союза канцлером ФРГ Аденауэром в 1955 году вышел указ «О досрочном освобождении и репатриации немецких военнопленных, осужденных за военные преступления», и многие немцы смогли вернуться домой.