…Кузебай не один час пытался занять место возле металлической печи-буржуйки, чтобы отогреться, когда к нему подошел какой-то казах в очках и подал кружку с кипятком. Так началась их дружба. Вместе ходили на работу, на перекличку, в столовую. Кузебай был весьма удивлен, когда узнал, что пожилой на вид Амантай, которого все звали Профессором, на самом деле его ровесник.
Новый 1955 год узники встречали в холодном бараке под завывание вьюги. Амантай читал вслух стихи, а Кузебай, закрыв глаза, мысленно переносился в родной аил в горах Ала-Тоо, вспоминал родителей, семью и чувствовал, что это придает ему силы.
Весной пришло известие об освобождении Кузебая. Огорчало его лишь то, что друг Амантай всю зиму тяжело и подолгу кашлял, пропускал смены в шахте, а надзиратель и начальник отряда не скрывали недовольства — им нужна была норма выработки. Когда Кузебаю остался день до освобождения, Амантай попросил его выйти из барака и пройтись по зоне. Глядя в степь сквозь колючую проволоку и еле сдерживая слезы, он поведал другу свою историю: вырос в ауле, учился, любил стихи, читал их на вечерах, сочинял сам, преподавал, потом — ложный донос, суровый приговор, Сибирь и пересылка в КАРЛАГ. Амантай, как все, ждал освобождения, но статья, по которой его осудили, не подпадала под амнистию. А он был тяжело болен и не знал, дождется ли выхода на свободу…
Амантай достал из-под фуфайки блокнот с записями. «Это то, что я читал тебе ночами — эпос «Кыз Жибек», жемчужина казахского фольклора, — объяснил он, перелистывая страницы дрожащими пальцами. — Это писал я… в Сибири, в лагере». Амантай попросил Кузебая вынести рукопись из лагеря, сохранить, и, что бы ни случилось, «донести до народа». Ночью Кузебай зашил блокнот в фуфайку.
А назавтра была свобода….
Выйдя из лагеря, Кузебай шел по степной дороге. Путь домой предстоял неблизкий. Поездом он доехал до станции Чу, а потом на попутках — до Фрунзе. Отметившись в комендатуре, полной грудью вдыхая пахнущий цветущей вишней воздух, Кузебай шел на железнодорожную станцию Пишпек, чтобы через Андижан добраться домой, в Джалал-Абад, когда его окликнули: «Стоять! Документы!». Даже привыкший к лагерным «шмонам», Кузебай облился холодным потом. Больше всего он боялся обыска, во время которого могли найти зашитый блокнот. Но патруль, посмотрев его справку об освобождении, сочувственно пожелал счастливого пути. Однако после этого Кузебай старался обходить посты, не надеясь на удачу.
В 50-х годах прошлого века, когда шла борьба против буржуазного национализма, эпос «Кыз Жибек» был признан антинародным, его изъяли из школьных и вузовских учебников.
«Историки и литературоведы считают, что существует несколько вариантов эпоса «Кыз Жибек», которые не имеют существенного различия, — говорит академик НАН РК, доктор филологических наук, профессор Сейит Каскабасов. — В произведении прекрасно описаны исторический путь становления казахского народа того времени, его мечты, чаяния и грезы. Эпос имеет огромное значение, в нем воспевается любовь — главная ценность человечества».
Добравшись домой, отдохнув и повидав родственников, Кузебай устроился на работу в колхоз. Из-за судимости к нему относились с недоверием. Спрятав блокнот на чердаке, он иногда просыпался в страхе, а утром лез проверить — на месте ли рукопись. В 1971 году, прочитав в газете «Советская Киргизия» о выходе на экраны фильма «Кыз Жибек», Кузебай специально поехал в Ош, в кинотеатр, чтобы посмотреть ленту. Когда сеанс закончился, случайные прохожие наблюдали странную картину: парни и девушки выходили из зала, весело обсуждая фильм и артистов, а у кинотеатра стоял почтенный аксакал и плакал, сжимая в руке калпак. Это был Кузебай.
Вспомнив Амантая, его несломленный дух, Кузебай принял решение отвезти рукопись в Алма-Ату. Но возраст, болезнь и нахлынувшие тяжелые воспоминания сделали свое дело — вернувшись домой, Кузебай слег и проболел целую неделю, а потом дети отговорили его ехать. Когда в 1995 году Кузебай снова тяжело заболел — обострились проблемы с сердцем, — он позвал брата Кадырбека, рассказал ему о лагере, об Амантае и передал рукопись, наказав исполнить обещанное Профессору.
Осенью Кузебая не стало.
♦ ♦ ♦
Как море выбрасывает на берег бутылку с запиской потерпевших крушение моряков, так и эта история получила продолжение. Потомки Кузебая, узнав, что наше этнокультурное объединение (ЭКО) много лет занимается поисковой деятельностью, обратились с просьбой установить, кто был тот казах, передавший другу рукопись в далеком 1955 году, и выяснить, как сложилась его судьба.
Сегодня рукопись (101 страница) находится в Астане, а мы ведем журналистский поиск, к которому подключились архивисты, фольклористы и графологи. Об этой истории снят документальный фильм, который скоро выйдет на экраны.
В 2006 году по заказу российского посольства мне довелось устанавливать Памятный знак жертвам политических репрессий в поселке Спасск Карагандинской области. Работая над ним, я постоянно задавался вопросом о том, много ли кыргызов и уроженцев Кыргызстана, было среди узников КАРЛАГа, и начал собирать материалы, подтверждающие, что их было немало. Среди заключенных оказались известные политические и общественные деятели: Ташим Байджиев, Зияш Бектенов, Тазабек Саманчин, Тукай Текиликов, журналист и писатель Рахманберды Касымов.
Весь последующий год я работал над оформлением разрешения, проектом, изготовлением и установкой Памятного знака. В поисках цельного куска черного гранита долго ходил по рынку камня в Китае, но не мог найти ничего подходящего. Хлынул ливень, коллеги решили отсидеться в помещении, а я продолжил поиски и в одном из самых дальних уголков склада увидел гранитный камень, обтесанный точно по моим размерам. Продавец, узнав, для чего я покупаю этот камень, сделал большую скидку...
31 мая 2007 года в День памяти жертв политических репрессий состоялось открытие Памятного знака. А потом в нашу организацию начали поступать обращения с просьбой помочь отыскать утерянные следы сосланных в КАРЛАГ родственников. С большим интересом к нашей работе отнеслись Чингиз Айтматов и его сестра Розетта Айтматова, отец которых в 1937 году был репрессирован и расстрелян. Его могилу обнаружили только спустя 54 года, останки перезахоронили близ села Чон-Таш, недалеко от Бишкека. Сейчас там находится мемориальный комплекс «Ата-Бейит».
— В 2010 году, зная, что в поселке Спасск установлен памятник жертвам политических репрессий, я привезла туда горсть земли с «Ата-Бейита» и рассыпала ее у обелиска, — рассказывает Розетта Айтматова. — Мысленно я обращалась к каждому из захороненных там соотечественников и просила Бога, чтобы они почувствовали, что мы помним и думаем о них, знаем их истинные заслуги и гордимся ими.
По нашим запросам Комитет по правовой статистике и специальным учетам Генеральной прокуратуры РК предоставил списки узников КАРЛАГа — уроженцев Кыргызстана. Списки переданы в Государственный исторический музей КР, университет им. Арабаева, в СМИ Кыргызстана.
При нашем участии в Бишкеке прошла передача «Кайдасын» (аналог казахстанской «Бармысың, бауырым?» и российской «Жди меня»). Для человека, потерявшего следы родных, очень важно увидеть памятник, прочесть поминальную молитву.
С 2007 года мы отыскали 11 человек — родственников узников КАРЛАГа, пятеро из них посетили мемориальный комплекс в Спасске. Может, кому-то покажется, что этого мало, но надо помнить, что за данной цифрой стоят человеческие судьбы.