В 30–40-х годах прошлого века в Киргизской и Казахской ССР было решено наладить лубяное производство. Возникла целая отрасль промышленности, была построена сеть так называемых лубзаводов и кенафно(пенько)-джутовых фабрик. Старожилы-фрунзенцы, например, хорошо помнят такую на месте нынешнего ТЦ «Дордой Плаза» — с развитой инфраструктурой (детсад, клуб, магазин) и большим количеством рабочих мест. Выпускала она экологически чистое полотно, прочные канаты и многое-многое другое.
Сырье — конопля — было завезено к нам извне и здесь активно культивировалось. Но если первоначально содержание в ней активного, вызывающего наркотический эффект, вещества было невысоким, то под воздействием ряда местных природно-климатических факторов очень быстро стало запредельным. Возможно, поэтому, но скорее всего по причине изменения экономической коньюктуры в начале 1960-х посевы конопли в республике прекратились.
Оставшиеся дикорастущие «аппендициты» с тех пор сильно беспокоят правоохрану. Настолько сильно, что в конопляных джунглях, раскинувшихся в Джамбульской области соседнего Казахстана, куда в период созревания растения слетались наркогонцы со всего союза, проводились настоящие войсковые операции: с привлечением БТР, вертолетов, курсантов и служебных собак.
(В последнее время у соседей все чаще звучит бизнес-призыв возродить «старое доброе» производство. Оказывается, из конопли даже бумагу делать можно, а Казахстан ежегодно тратит на ее закупку около 100 млн бюджетных тенге… Кстати, при условии, что в этих целях коноплю вновь не начнут выращивать, а будут довольствоваться только уничтожением дикоросов, следует всячески поддержать такое начинание и экспортировать к соседям наши «укосы».)
Параллельно развивалось производство опия. В 50–60-х годах Кыргызстан легально давал до 16% мирового сбора опия-сырца, отличавшегося высоким содержанием морфина. Развивалась упорно добивавшаяся повышения урожайности наука, крепли занимавшиеся выращиванием «алых маков» колхозы и совхозы, процветало государственное предприятие «Лекрастпром».
К сожалению, вместе с тем расцвела и наркомафия. На «черный рынок» уходила значительная доля сырца. Существовали отработанные способы его хищения и транспортировки. Изготавливались хитроумные, порой даже изощренные тайники. Однажды, осматривая автобус, направлявшийся из Пржевальска во Фрунзе, милиционеры обратили внимание на молодую женщину с грудным младенцем. По словам пассажиров, за долгий путь ребенок ни разу ни заплакал, его ни разу не покормили. При досмотре оказалось, что в выпотрошенном трупике (!) перевозилось 7 кг зелья...
В середине 1960-х во Фрунзе провели всесоюзное совещание по проблемам наркомании. На нем впервые прозвучала убийственная статистика хищений и роста численности наркопотребителей. Говорят, услышав об этом, вскоре подала в отставку представитель СССР при Организации объединенных наций: в заявлении женщина указала, что не может больше врать международной общественности, будто гражданам социалистического государства не свойственно потребление наркотиков.
В 1974 году во исполнение постановления ООН посевы мака в Киргизии были прекращены. И сразу приказала долго жить местная наркомафия, хотя редкие изъятия припрятанного опия какое-то время еще проводились.
* * *
В начале 1990-х, определяя материальную базу своего суверенитета, Кыргызстан рассматривал возможность возрождения легальных наркопосевов. К этому взывали «красные профессора» — академики старой школы — и ретивое чиновничество. Не желая считаться с реалиями, они доказывали, что только так можно поднять экономику. Опий преподносился как панацея от всех невзгод, мерило благополучия, залог будущих бизнес-успехов. «У нас, аборигенов, опийный иммунитет, — вещало нарколобби. — Мы выращивали мак десятилетиями, использовали его от всех болезней, и наркоманов не было». А на всяких там моралистов — плевать!
К счастью, руководителям государства хватило тогда здравого смысла не скатиться до дешевого популизма и лжепатриотизма. Создали рабочую группу, куда вошли лучшие специалисты, которые изучили проблему комплексно — от экономической целесообразности до современных способов снижения потерь. Работали столь тщательно, что отыскали даже следы элитных маковых семян, которые перед распадом союза были тайно вывезены из республики...
Итоговый доклад был категоричен — «выгоднее сажать картошку». Покупки опия для медицинских нужд жестко квотируются, а уже тогда наблюдалось его перепроизводство. Кыргызстану оставалось бы лишь торговать по демпинговым ценам, что неминуемо привело бы к конфликту с основными производителями (Индией, Пакистаном, Турцией и Австралией) и обструкции со стороны мирового сообщества в лице ведущих стран и ООН, которые немало вкладывали в молодую независимую республику. Между прочим, на легальный опийный рынок сегодня не может выйти даже Афганистан, произведший в прошлом году более 5000 тонн дешевого наркотика.
Наконец, чтобы обеспечить надежный уровень охраны на всех звеньях технологической цепочки «поле — завод — аптека», требовалось вложить столько средств, что сажать картофель действительно было дешевле. И выгоднее. Кроме того, даже применяемые, например, в Австралии супертехнологии не обеспечивают стопроцентной сохранности урожая. А выращивая и собирая его дедовскими методами, мы очень скоро превратились бы в зону особого внимания международной наркомафии. И баткенские события 2000 года, когда в республику вторглись вооруженные наркотеррористы, показались бы нам безобидной «зарницей», чем-то вроде бойскаутских игр...
* * *
Без малого 20 лет на республиканской наркосцене превалировали производимые из дикорастущей конопли гашиш и марихуана и чуть позднее эфедрон, изготавливаемый как из аптечных препаратов, так и из лекарственного растения — эфедры хвощевой.
Милиция принимала меры противодействия, но целенаправленными они не были. Наркомания по-прежнему считалась явлением, не украшающим социалистическое общество, а потому данная проблема особо не выпячивалась. Анекдотичным сегодня кажется реальный случай из моей личной практики, когда за один день на «красном мосту» в Боомском ущелье были задержаны 29 перевозчиков легких наркотиков. Едва информация об этом дошла до ЦК Компартии Киргизии, руководство республиканского МВД было вызвано «на ковер» и подвергнуто обструкции. Активную работу по пресечению незаконного оборота наркотиков на некоторое время свернули.
Отмечу, что перед самым распадом СССР акценты в борьбе с преступностью были смещены на наркоманию и наркобизнес. Появилась уникальная, совершенно самостоятельная оперативно-следственная структура — Служба по борьбе с наркобизнесом (СБН), которая уже в первые месяцы существования заявила о себе изъятием беспрецедентного количества зелья — более двух тонн гашиша и марихуаны, готовящихся к вывозу за границу.
В 1993 году для усиления сегмента координации при правительстве страны была создана Госкомиссия по контролю наркотиков, преобразованная позже в Агентство наркоконтроля. Ликвидированное злой волей, оно «восстало из пепла» в 2010 году в виде Госслужбы по контролю наркотиков (ГСКН), и так, в полном объеме выполняя профилактические и оперативно-следственные функции, существует поныне.
* * *
С развалом союза наркосцена вновь кардинально изменилась: к нам начал проникать опий “made in Afghanistan”. Оперативники, не видевшие этот наркотик почти двадцать лет, были в панике: информацию черпать неоткуда, методики противодействия не выработаны. Старые, времен «алых маков», схемы не срабатывали. Меж тем спонтанные разовые изъятия зачастую превышали 10–15 кг. Интенсивность наркопоставок, их цинизм и количество контрабандного груза породили термин «наркоэкспансия»
Взаимодействовать с соседями из Горного Бадахшана, откуда, пересекая афгано-таджикскую границу, на начальном этапе главным образом и поступал опий, не получалось: там шла гражданская война, власть принадлежала полевым командирам. Всему учились сами, и вскоре уже «на глаз» могли определять тайники, искусно маскируемые в деталях автомашин, которые сновали по высокогорной трассе Хорог—Ош; знали местных трафикантов и перекупщиков; противопоставляли активную разъяснительную работу тактике вовлечения в наркобизнес многодетных матерей; ввели тактику снижения вреда для уменьшения риска ВИЧ-инфицирования и смерти от передозировок...
И тут — новый виток наркоспирали: на сцену «выходит» героин. При уменьшающемся объеме груза (гораздо труднее обнаруживать «закладки») в разы возрастает его опасность: из-за огромной стоимости «белой смерти» формируется организованная наркопреступность, появляются транснациональные ОПГ; растут масштабы наркокоррупции; «герыч» активно подпитывает террористов всех мастей. Появляется «наркономика» — экономика, зиждущаяся на наркопроизводстве и наркотрафике, в сфере которой сегодня живут целые страны… И вновь ушло драгоценное время, пока правоохранители сориентировались, выбирая тактику противодействия теперь уже героиновой экспансии.
Звучит кощунственно, но «героиновый зонтик» многие годы предохранял нас от иных, гораздо более опасных, психоактивных веществ (ПАВ), таких как спайсы, экстази, метамфетамины, способные уже после первого приема вызвать привыкание, необратимые процессы в психике и разрушение внутренних органов. Распространение с использованием новейших интернет-технологий делает их производителей и сбытчиков трудноуловимыми, а незнание того, как под воздействием новых ПАВов изменяется личность, приводит к позднему выявлению потребителей.
Обращает на себя внимание одна существенная деталь: если при всех описанных выше изменениях наркосцены проблемы испытывали в основном силовики, то в нынешней ситуации с ними сталкиваются еще и врачи-наркологи, и нарко-сервисные НПО. На днях, скажем, услышал я, что врачи развели руками, когда родители чуть ли на аркане притащили к ним свое чадо «под спайсом»: эскулапы, набившие руку на героиновой дезинтоксикации и последующей терапии, не знали, что делать в данном случае (хорошо хоть нашли силы признаться, а не кинулись «лечить»). Ничего не смогли предложить и опытнейшие неправительственные организации. Повезло, что в это время здесь проводился семинар, на котором присутствовал известный доктор из Украины, некогда сам прошедший все круги наркоада. Он-то и посоветовал схему детокса в психиатрической клинике, позволившую хотя бы сохранить пациенту жизнь...
Восполнить пробелы в знаниях отчасти призваны международные организации: в рамках специальных проектов обобщается и передается нашим наркологам и представителям неправительственного сектора бесценный зарубежный опыт. Но этого явно недостаточно. Чтобы в который раз не наступать на одни и те же грабли, всем — правительству, силовикам, медикам, специализированным НПО — следует избрать тактику действия на опережение.
Промедление смерти подобно...
