Следователь: — Назови свои фамилию, имя, отчество, год и место рождения.
Абилазизов: — Абилазизов Гульжигит Ибраимович. Ноль восьмого, ноль седьмого, одна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года рождения (это уже звучит странно — проще сказать: 8 июля 1989 года. — Р.К.).
— Ноль восьмого, ноль седьмого?
— Да.
— Место рождения?
— Город Ош, село Озгур…
— Какой район?
— Большое село в самом Оше. Я родился в Оше.
— Вы гражданин какой страны?
— Города Оша.
— Вы гражданин Кыргызской Республики?
— Да.
— Национальность?
— Кыргыз.
— Семейное положение?
— Нет.
— Образование?
— Среднее
— Место работы?
— Не работаю.
— Ранее судимы?
— Нет… Он (видимо, Анапияев. — Р.К.) сказал: «Салам алейкум». «Алейкум ассалам». «Гульжигит, это ты?» — спросил он. «Да», — сказал я. «Работаешь в охране?» — «Да» — «Тренируешься?» — «Тренируюсь…» «Как у тебя с питанием?» — спросил он. «Насчет питания тяжеловато», — ответил я. Он спросил: «Нужна помощь?» Я сразу сказал: «Да, нужна».
— Не зная его?
— Да, еще не был с ним знаком, но сразу согласился. Действительно нужна была поддержка… Он спросил: «Какие у тебя трудности?» «Да во всем трудно, — сказал я. — Нет денег, негде ночевать… ночую в спортзале». Еще добавил, что нет одежды. Тогда он сказал: «Тебе позвонит один человек, он найдет для тебя работу». Я согласился… Сначала он даже своего имени не назвал — познакомились, когда я к нему приехал.
— Неужели вы сразу поверили, что вам кто-то позвонит и предложит помощь? Может, это была шутка?
— Нет, он меня спросил: «Тебе кто-нибудь звонил?».
— Я о том, кто звонил вам с неизвестного номера.
— Так он же сказал, что мне позвонят...
— Вы спросили у него, кто он?
— Да, спросил.
— И что он ответил?
— «Это я, Алманбет».
— Вы поинтересовались, кто он такой?
— Я спросил: «Какой Алманбет?» «Президент федерации курош», — сказал он.
— А фамилию назвал?
— Нет, фамилию он не назвал, только имя. Сказал, что он президент федерации алыш и курош, Алманбет… Потом я прилетел в Москву, в аэропорт Домодедово. Поехали куда-то… кругом поля… В общей сложности в дороге были 7–8 часов. И вот я увидел щит, на котором было написано «Минск» и установлена стрелка. Как только сели, подошел Алманбет-байке.
— Вы были знакомы?
— Я видел его по фото один раз... Зашли мы домой, дом был двухэтажный, хорошо построенный дом… в Беларуси.
— Нарисуйте схему дома.
— (Рисует.) Как только заходишь, начинается коридор. Забор, ворота… рядом дорога. Затем идет брусчатка, просторное место, где можно припарковать машину. Один угол дома отведен под гараж. Здесь ворота, и заезжаешь отсюда... Над спальней одна комната. Рядом еще одна комната. Там спал Алманбет-байке...
— Кто еще там жил?
— Мы жили вдвоем с Алманбетом-байке. Он сказал мне, чтобы я был рядом с ним. Я спросил: «Что буду делать здесь, возле вас?» Он сказал: «Ты будешь просто готовить еду, чай-пай… Зарплата будет 10–15 тысяч». Я сразу согласился, ведь мне нужны были деньги. Так мы жили два месяца … Однажды, когда я пришел домой, там появился высокий бородатый мужчина. Потом он приходил еще три-четыре раза, но уже выбритый, без бороды и усов. Алманбет-байке называл его Айбеком... Потом мы поехали в город. Я первый раз был в Минске. Дороги там непонятные: туда поворот, сюда поворот… Едем, значит, по Минску. Потом заехали в один двор. Ворота открывались при помощи пульта. Четырехэтажный дом... Помню название улицы — Москвина. Восьмой дом. А здесь дорога (рисует)... И здесь дом, три дома подряд стоят. Мы жили в среднем... Семнадцатого февраля я приготовил ужин, поел...
— Сколько времени было?
— Ужин я приготовил в восемь вечера. [Алманбет] сказал, чтобы я взял покушать в городе. Сказал, что кто-то придет, чтобы я открыл дверь. Я подумал, что придут гости, и спросил, что приготовить поесть. Но он сказал ничего не делать. «Просто посидим, поговорим. Когда они придут, ты выйди», — сказал он. Я подумал: значит, важные люди… В 21.30 я закончил ужинать. Сразу раздался звонок в дверь. Я подошел и спросил: «Кто там?» Он [Алманбет] сказал: «Открывай, это ко мне». Я открыл сначала наружную дверь, домофон. Обулся и открыл внутреннюю дверь. Алманбет-байке сказал, что сам меня потом позовет… Те люди уже поднялись. Впереди был Айбек, двух других видел впервые, скажу прямо. Айбек поздоровался, спросил, как дела. Я ответил, что хорошо… Рядом с ним стоял плотный человек лет пятидесяти, в очках. Волосы немного седые. Не слишком высокий. Одет был солидно: черный костюм, сапоги, черная куртка... Третий человек был то ли чеченец, или дагестанец. Бородка короткая. Не видно было, черный или рыжий. Если увижу — узнаю. Лет 30, может, старше… Выше меня…
Я вышел во двор, там было холодно. Стоял больше часа, замерз и зашел в подъезд. Чтобы не мозолить людям глаза, поднялся на верхний этаж — там никто не жил. Я сидел на ступеньках… долго. Примерно в два часа ночи или позже из квартиры вышел Айбек. Я подумал, что он хочет принести что-то из машины. Он спустился вниз, а минут через 15 снова поднялся. Я не стал выглядывать на лестницу, чтобы он меня не увидел. Снова открылась дверь, и Айбек с бородатым вынесли что-то завернутое в материал. Потом спустились вниз. Человек в очках не выходил. Эти двое снова поднялись, зашли в квартиру и пропали… час, два прошло... Я замерз, сидя на ступеньках, но ходить не стал — слышно ведь.
Вдруг открылась дверь, вышел Айбек, потом — тот, который в очках, за ним вышел хачик и закрыл дверь ключом. Спустились... Я посмотрел в окно: очкарик сел на заднее сиденье машины Айбека, она поехала в одну сторону, а машина Алманбета-байке — в другую. Я ничего не понимал, но сразу спустился. Вошел в квартиру. Алманбет-байке постоянно закрывал дверь в свою спальню, а когда я вошел, она была открыта. На кухне ничего не было тронуто. Свет везде был выключен, наверху тоже. Хотя Алманбет-байке, когда уходил, обычно включал свет... Дом был чист: никаких следов крови… ничего. Я выбежал на улицу, к дороге. Не знал, что делать. Потом остановил такси. Водитель спросил, куда ехать, я сказал: прямо. Спустя некоторое время он опять спросил, куда ехать. Я сказал, что мне надо в Москву, и попросил отвезти куда-нибудь, откуда можно туда уехать. Он согласился довезти меня до Москвы за 4 миллиона белорусских рублей — это максимум 300 долларов. У меня было около тысячи долларов, которые я накопил с зарплаты. Согласился. Граница была открыта, никто нас не остановил. Ехали примерно 8–9 часов. Я не мог ни сидеть, ни спать: все время казалось, что за нами гонятся. Просил ехать быстрее...
Когда приехали, не знал, что делать, бродил… потом разместился в суточной гостинице. Позже позвонил другу в Ош. Он спросил, жив ли я и что произошло. Сказал: «Тебя все ищут, в Интернете о тебе пишут». Черт, что делать?! Ходил туда-сюда, понял, что я в розыске и все думают на меня... Я подумал, что если бы не уехал в Москву, меня убили бы в Минске, или, если бы поехал в Кыргызстан, убили бы тут. Но потом решил ехать в Кыргызстан и рассказать обо всем… Не хочется умирать просто так. Я приехал, чтобы рассказать Министерству внутренних дел все как есть и попросить защиты, ведь я ни в чем не виноват.
