По словам генерального директора ОсОО «Темир канат» Эркинбека Мергенбаева, чиновники, которые когда-то чуть ли не плясали вокруг него, упрашивая взяться за реконструкцию ипподрома, теперь хором обвиняют бизнесмена в хищении государственных средств. Сам же Мергенбаев настаивает на том, что вложил в стройку собственные финансы, а стало быть правительство задолжало ему крупную сумму.
— В начале июля меня пригласил глава республиканского центра развития национальных игр при Госагентстве физкультуры и спорта Алмаз Касенов, — рассказывает Эркинбек Карыяевич. — Он сказал, что к началу Всемирных игр кочевников на чолпон-атинский ипподром, где будут проводиться конные соревнования, необходимо доставить и установить сборные трибуны. Первоначально планировалось потратить на закупку таких трибун 7 млн сомов. Я предупредил, что для их установки все равно надо подготовить почву: ведь нельзя поставить трибуны просто на голую землю. Позже мне предложили еще раз выехать на место с оргкомитетом, который возглавил замруководителя администрации президента Сапар Исаков. На месте чиновники решили, что вместо сборных трибун необходимо построить новые, на 12 тысяч мест. Полпред Каптагаев отметил, что надо быть более реалистичными и предложил возвести трибуны «в пределах» шести тысяч мест: он аргументировал это тем, что до игр осталось мало времени — можем не успеть. Меня попросили в течение трех-четырех дней подготовить эскизный проект всего ипподрома. Над архитектурным решением практически без отдыха, с редкими перерывами на сон трудились девять человек. Потом состоялось правительственное заседание по вопросу готовности проекта, его возглавила вице-премьер Эльвира Сариева. Я провел презентацию, рассказал, что и как будет выглядеть. Всем участникам проект понравился, но возникли вопросы: успеем ли к сроку, во сколько обойдется реализация идеи и т.д. Первоначально было принято решение о выделении 52 млн сомов. Я объяснил, что для ведения строительных работ требуется архитектурно-планировочное задание (АПЗ) и проектно-сметная документация (ПСД), а на их подготовку нужны, как минимум, два-три месяца. Мы собрались у Касенова, и я сказал: мол, предложенный мной эскиз хоть и неплох, но построить нарисованное за пару месяцев нереально. Чиновники доложили о моем мнении Исакову...
— Кстати, почему оргкомитет возглавил именно Исаков?
— Хотя решение о проведении Игр кочевников было принято еще в 2012 году, министры, которые должны были заниматься вопросами подготовки к турниру, работу завалили. Президент поручил Сапару Джумакадыровичу взять под свой контроль ход строительства и организацию игр… Так вот, я объяснил, что работы нельзя начинать без проведения тендера, а его за пару дней не проведешь — надо не меньше трех недель, и это при наличии ПСД. Затем необходимо изучить проектное предложение выигравшей компании. В итоге, чтобы принять результаты тендера и определить фирму, которая будет заниматься строительством, понадобится минимум два месяца. Этого времени у организаторов, естественно, не было, и я заявил, что не согласен взяться за такую работу.
Насколько мне известно, глава спортивного ведомства ранее переговорил с руководителями некоторых строительных компаний о реконструкции ипподрома, но они отказались на том же основании, что и я. Тогда Касенов попросил меня подумать и найти выход из положения. Я человек творческий, сделал наброски и теоретически рассчитал, что если начать работу с середины июля, можно многое успеть. Но это только теоретически, потому что требовалось еще своевременное финансирование. Свои выкладки я представил Касенову и объяснил, что при наличии денег уже можно приступать к приобретению стройматериалов и одновременно начинать строительные работы. Параллельно необходимо готовить проектно-сметную документацию и делать чертежи объекта. Получив «добро», я поехал договариваться со строительными компаниями. У «Темир канат» нет соответствующей лицензии, поэтому мы не можем заниматься строительными работами. Наша специализация — изготовление металлоконструкций и нестандартного оборудования.
Понятно, что одна компания не могла бы справиться с предполагаемым объемом работ: нашим основным субподрядчиком стала строительная фирма «Гриф», которая, в свою очередь, заключила договор с другими застройщиками — всего были задействованы 15 компаний. На первом этапе строительства я вложил в проект свои средства, потому что Исаков попросил меня ускорить работу, обещав возместить убытки. Начали с выкорчевки деревьев, подготовки грунта и прочего… Пока ребята вели подготовительные работы, я обратился к местным конструкторам, попросил подготовить землю и разбить ее на участки для заливки фундамента. Параллельно шла работа по подготовке чертежей для установки фундамента и других элементов трибун. Я объяснил строителям, что все это надо закончить максимум за неделю. Пока шла подготовка к заливке фундамента, инженеры «просчитывали» работу по монтажу металлоконструкций для трибун и крыши. Сначала предполагали, что понадобится около 160–180 тонн металла, но в реальности ушло более 300 тонн.
Инженеры разрабатывали каждый узел стройки буквально на ходу: первый ряд трибун, второй, третий... Чертежи я представил субподрядчикам, которые непосредственно занимались строительством. Я распределил между ними фронт работ и определил сроки сдачи конструкций: кто-то делал несущие колонны, кто-то — фермы и так далее. За три недели все металлические части трибун должны были быть готовы. К этому времени я теоретически должен был закончить заливку фундамента… Не обошлось и без накладок. Работники одной бригады начали воровать стройматериалы, саботировать строительство, заниматься «приписками» и т.п. Соблазн урвать лишние деньги велик… Как раз в те дни я был в Китае, где договаривался о поставке сидений на трибуны. Такие «сидушки» производят в Казахстане и России, но там их закупка (с доставкой) обходилась гораздо дороже — от 800 до 1000 сомов за единицу. Аналогичная продукция китайского производства с учетом доставки обходилась в 500 сомов. Вернувшись, я понял, что проворовавшаяся бригада — 45 человек — с поставленной задачей не справляется и в любой момент может сорвать ход работ. Мы потеряли из-за этих людей около десяти дней. Впоследствии они были уволены, вместо них набрали других рабочих.
Я заказал в Бишкеке машины-помпы для закачки бетона (в Иссык-Кульской области такой техники нет), их доставка обошлась в 84 тыс. сомов. Наверное, можно было найти и дешевле, но мы работали внепланово и в авральном режиме — счет шел уже не на дни, а на часы и минуты. Такая стройка при готовом проекте должна вестись, как минимум, три-четыре месяца, а мы управились за 52 дня. Добились этого за счет увеличения количества рабочих рук и времени работы до 20 часов в сутки. Бригады работали в две смены. В иные дни мне приходилось совершать по два рейса из Чолпон-Аты в Бишкек и обратно, чтобы согласовать с оргкомитетом выполнение тех или иных работ. Хочу отметить, что 99% людей, наблюдавших за строительством, были уверены: объект не будет сдан в срок, а значит, проведение игр будет сорвано. Приходили чиновники всех мастей, интересовались, как идут дела, успеваем ли мы... Сильнее всех переживал и помогал Исаков, у которого было больше полномочий. Передо мной стояла всего одна задача — работать в ускоренном темпе, несмотря на расходы, которые я вынужден был нести. Скажем, на объекте требовались большегрузные 40-метровые краны, заказывать их надо было из Бишкека. Там, где в другой ситуации работал бы один кран, мне приходилось подключать шесть. Реальные объемы работ увеличились в несколько раз по сравнению с предполагаемыми. Мы, например, рассчитывали залить около 800 кубометров бетона, а фактически ушло 2300. То же самое с металлом…
Кроме строительства западной и восточных трибун, на которые были выделены деньги, пришлось провести много других сопровождающих работ: подготовить поле для кок-бору, сделать беговую дорожку длиной 1800 метров (для чего требовалось срезать грунт и привезти более 200 машин песка), проложить около 600 метров водопровода, установить телевышки, судейские кабинки, асфальтированные подъездные пути и многое другое. Все эти работы не входили в основной проект, ими приходилось заниматься уже во время стройки. Никакой инфраструктуры на ипподроме не было, даже туалетов. Мы их построили и установили септик. Сделали гранитные арки на входе, флагштоки... Объем незапланированных работ рос как снежный ком, но я понимал, что если их не сделать, то праздник не удастся провести на уровне. На все про все, по предварительным данным, ушло более 76 млн сомов, подсчеты еще не закончены. Только на стройматериалы мы потратили 41 млн сомов из первоначально выделенных 52 млн. Еще 20 млн сомов — на разные строительные услуги, 16 млн я выплатил компаниям, которые готовили и монтировали металлоконструкции. Где я мог взять недостающую сумму? Я поставил заказчика, Госагентство по спорту, в известность о том, что финансов не хватает. К тому времени я уже вкладывал в объект свои деньги, потому что правительство попросило не останавливать стройку: мол, мы обязательно возместим расходы, эта работа очень важна, ее курирует сам президент и т.п. Частями выделили еще 20 млн сомов, но и этих денег не хватило. Средства «утекали», как вода, поскольку мы работали в ускоренном темпе. В какой-то момент, когда были завершены примерно 80% работ, я оказался перед выбором: либо выплатить всем зарплату, но в таком случае проект будет сорван, либо закончить работу. Я собрал руководителей строительных бригад и объяснил ситуацию. Все отнеслись с пониманием… Завершающие работы мы проводили 9 сентября, в день открытия игр. Рабочие только покинули строительную площадку, и сразу же стали собираться зрители. Сам я на открытие игр не попал, потому что незадолго до их начала задержал вора, который пытался утащить стройматериалы с объекта.
— Это был вор из числа рабочих?
— Нет, местный. Вообще, местные жители пытались унести все что можно — опалубки, лес, фанеру и т.д. Воровали много, но уследить за всеми было невозможно: площадь только одной стороны трибуны составляет более двух тысяч «квадратов».
— Как вы сами оцениваете проделанную работу? Только честно.
— Нельзя сказать, что все было идеально — опять же из-за ограниченности сроков. Но твердую «четверку» нам поставить можно. Повторюсь, что главная проблема заключалась в отсутствии проекта: нет его, нет и сметы — следовательно, мы не могли определить необходимый бюджет заранее. Тем не менее объект я сдал, правительственная комиссия работу приняла, а наша страна достойно провела игры. И сразу после этого вокруг меня начались непонятные, образно говоря, игрища…
— Какие именно?
— Есть такой человек — Манас Акматбеков, он работает в секторе стратегического планирования Совета обороны. Каким образом и для чего он появился в составе рабочей комиссии, я не понимаю. Но он стал мне мешать. Как выяснилось, раньше Акматбеков работал заместителем министра внутренних дел, а до этого возглавлял управление по борьбе с экономическими преступлениями. И вот он начал вмешиваться в строительный процесс...
— Уже после сдачи объекта?
— Нет, именно во время работ. Первый раз я столкнулся с ним примерно за две недели до завершения строительства — у нас произошла небольшая перепалка на стройплощадке. Этот дилетант, ничего не понимающий в инженерно-строительных работах, стал указывать строителям, что и как делать. Я вежливо его одернул: «Я вас, уважаемый, не знаю, но попрошу не вмешиваться в производственный процесс. На этой строительной площадке решения принимаю я». Акматбеков попытался что-то возразить, но Исаков его одернул. Видимо, после этого он затаил на меня обиду и сейчас старается любыми способами напакостить. Как-то я уехал со стройки по делам, мне звонит Исаков и говорит: дескать, в столовой у строителей не хватает сахара и сливочного масла. Я удивился, потому что мы всегда планируем и закупаем нужное количество продуктов. Да и вообще, кто это вдруг озаботился наличием сахара и масла? Какое это имеет отношение к стройке и кто обратился с таким донесением? Исаков сказал, что об этом ему доложил Акматбеков. Естественно, у меня возник вопрос, что этот человек вообще делает на вверенном мне объекте? Исаков ответил, что его направили помогать мне. Я попросил: «Сапар Джумакадырович, ставьте кого угодно — только не Акматбекова. Мне такой помощник не нужен, иначе будут возникать конфликты, и все это негативно скажется на работе. Исаков принял решение отозвать Акматбекова с объекта, и тот по завершении строительства начал вести против меня подрывную работу. Незаконно присылает ко мне проверяющих, звонит субподрядчикам и говорит им, что я вор, хапуга, что я украл деньги, поэтому надо написать на меня заявление. Выискивает рабочих и выясняет, кто какую зарплату получал, находит тех, кто недополучил и «натравливает» на меня...
— А почему рабочие недополучили зарплату?
— Я выдавал зарплату бригадирам в полном объеме. А те уже распределяли деньги между своими рабочими. Так что вопросы по оплате труда должны адресоваться руководителям бригад, которых сами рабочие и выбирали.
— Кому еще вы рассказывали о действиях Акматбекова?
— Я пришел к заказчику и спросил, что это, мол, творится — почему Акматбеков собирает на меня компромат?
— А на вас действительно имеются компрометирующие материалы?
— Ничего нет. Акматбеков сам придумывает какие-то факты. Приведу один пример. Он собрал группу рабочих, которых каким-то образом заставил написать заявление против меня. Когда я находился на объекте в Чолпон-Ате, где уже велись подсчеты по составлению «процентовок», мне на мобильный телефон позвонил человек, который представился полковником Мусаевым из ГУУР МВД. Он сказал, что на меня поступило заявление, поэтому я должен немедленно прибыть к нему в кабинет. Я объяснил, что «немедленно» прибыть не смогу, поскольку нахожусь на Иссык-Куле, и спросил о причине вызова. Мусаев заявил: «Я не буду тебе ничего объяснять, придешь — ознакомлю с заявлением». Причем говорил вызывающим тоном, «тыкая» совершенно незнакомому человеку. Я ответил: дескать, не надо «тыкать» и пугать меня, когда вернусь в столицу, тогда и заеду. Через несколько дней я вернулся в Бишкек, поехал к субподрядчикам, в этот момент мне опять звонит Мусаев и наглым тоном спрашивает: «Ты где? Почему сразу не заехал ко мне?». Я ответил, что мне нужно завершить срочные дела. Тогда он пригрозил: «Я знаю, где ты сейчас находишься. Вышлю за тобой наряд, и тебя привезут в наручниках».
— Выходит, полковник Мусаев для себя уже выводы сделал?
— Да, мне было ясно, что он занял обвинительную позицию. Я проконсультировался с юристами, объяснил, что меня явно хотят посадить. Потом приехал в ГУУР МВД и встретил у входа группу строителей. Я обратился к ним: «Ребята, что вы делаете? Вы же сполна получили свои деньги, зачем на меня бочку катите?» Оказывается, эти люди еще раньше успели сходить на радио «Азаттык», где в прямом эфире заявили, что недополучили деньги. Меня это возмутило. Я стал разбираться и выяснил, что на зарплату им было выделено больше миллиона сомов. Есть расписка бригадира.
— Это работники какой-то конкретной фирмы?
— Нет, простые наемники. Принимали ведь всех обращающихся, а они потом сами выбрали бригадиров.
— Кто оплачивал их работу?
— Платил им я после предъявления бригадирами акта о выполнении работ. Сейчас меня обвиняют в том, что я рассчитывался с рабочими «наличкой». Извините, разве я должен был открывать на каждого банковский счет и заниматься перечислением? Закон не запрещает расплачиваться наличными деньгами. Я представляю частную компанию, на счет которой правительство перечислило деньги. За каждую копейку я отчитался…. Позже я понял, что тех жалобщиков подговорил Акматбеков. Он выискивает и других людей, которых заставляет писать против меня заявления. Понятно, что на масштабных работах всегда найдутся недовольные: кого-то я уволил за воровство, кого-то — за плохую работу и т.д. Но ведь основная масса строителей рады тому, сколько они заработали за такой короткий срок. Об этом говорят факты. Тем более что я объяснял: все жалованье выплатить не смогу, пока не сдам объект. И хотя игры уже прошли, ипподром до сих пор не принят комиссией, потому что подсчитаны еще не все расходы.
Я понимаю, что простые люди не раздумывая идут на поводу у тех, кто может им что-то наобещать. Акматбеков тоже это понимает и нарочно раздувает истерию вокруг меня. Он наговорил про меня гадостей Исакову, слухи дошли до президента... Фактически Акматбеков не имеет права вмешиваться в сферу моей деятельности, но он все поворачивает так, будто я неправильно делал свою работу. Я ведь еще президент ассоциации цеховиков, и теперь этот факт «преподносят» таким образом, будто я вел все работы через свою фирму.
— Какие у вас с Акматбековым отношения сегодня?
— Никакие. Он прилагает все усилия, чтобы возбудить против меня уголовное дело и посадить. Буквально вчера на очередном заседании правительственной комиссии он заявил, что я украл 17 млн сомов. До этого он говорил, что я присвоил 20 млн. Я спросил у него, почему он так решил. Акматбеков заявил мне: мол, мы все подсчитали. Я удивился: как вы могли посчитать, если я еще не сдал объект, у вас нет бухгалтерских документов. И вообще, если вы решили подсчитать, почему делаете это без меня, генерального подрядчика? Он заявил: тебе же звонили, поставили в известность, а ты послал звонившего подальше. Я удивился: кого это я послал? Оказывается, мне звонил некий Талант, сотрудник 5-го управления МВД, которое занимается экономическими преступлениями. Это бывший коллега Акматбекова… Тогда я не выдержал и решил предать это дело огласке.
— А как относится к этому Исаков?
— Он встал на сторону Акматбекова и дал указание «провести тотальную агрессивную проверку баланса». Это дословно. Я не знаю, почему он занял такую позицию. Видимо, Акматбеков убедил его в том, что я действительно совершил какое-то нарушение. Кстати, на том заседании находилось много людей, которые в свое время бегали за мной и упрашивали завершить строительство к сроку. Там были председатель Госстроя, его зам, сотрудники МВД и другие высокопоставленные чиновники.
Пусть проводят ревизию, я не против. Но я хочу, чтобы все было объективно. Я предложил сдать все отчетные документы и «процентовки» — мне скрывать нечего. Даже подумываю о том, чтобы выложить отчеты на сайте своей фирмы. Пусть люди убедятся в том, что я не украл ни тыйына. Я представил правительственным чиновникам документы о расходах, но никто на них даже не взглянул, из чего я сделал вывод, что совещание было организовано с одной целью — сделать из меня козла отпущения. Как я уже сказал, Исаков дал добро на «агрессивную» проверку баланса моей организации, и теперь у Акматбекова развязаны руки.
♦ ♦ ♦
За комментариями «МК» обратился в главе Республиканского центра развития национальных игр Алмазу Касенову. Он подтвердил, что в данное время 5-е управление МВД проводит проверку ОсОО «Темир канат».
— Правоохранители и Мергенбаев должны доказать свою правоту: подрядчик говорит, что государство осталось в долгу, а «эмвэдэшники» утверждают, что он украл определенную сумму, — отметил Алмаз Апышевич. — Кто-то считает, что для строительства такого масштаба денег было мало, кто-то — что их, наоборот, выделили больше. Поэтому следует дождаться результатов милицейской проверки.
— Мергенбаев утверждает, что за обвинениями стоит Акматбеков, с которым он повздорил на строительной площадке…
— Когда шло строительство, все были на нервах — сроки-то поджимали. Тем более что не было никакой документации, ни проектов, ни чертежей. Акматбекова командировали через администрацию президента для оказания помощи и контролирования ситуации. Ведь были выделены немалые деньги...
— Вы считаете, что обвинение опережает результаты проверки?
— Да. Я вижу, что Акматбеков серьезно настроен против Мергенбаева: дескать, он вор, и точка. А Мергенбаев доказывает обратное.
— На ваш взгляд, объект стоит затраченных денег?
— Мы проводили расчеты, изучали все расходы, и по-моему, Мергенбаев не лжет. Но Акматбеков утверждает обратное.
♦ ♦ ♦
Сотрудник секретариата Совета обороны КР Манас Акматбеков уверяет: заявления Мергенбаева основаны на его собственных измышлениях.
— Вы сравните мой уровень и его — это же небо и земля! С чего вдруг я буду равняться на какого-то непонятного строителя? Тем более, он никогда меня не одергивал, а если посмел бы, то разговор был бы иной. Я же был на строительстве не с самого начала. Я прибыл как раз в тот момент, когда одна бригада ушла с места работы. Вижу — стройка стоит. Спрашиваю: почему? Рабочие отвечают: «Эркин нам не заплатил». А после завершения работ к нам каждый день стали обращаться ребята: тому не заплатил, этому, другому…
— «К вам» — это куда?
— В аппарат президента, в МВД и другие органы. Рабочие видели меня на стройке, стали подходить с жалобами: «Байке, вы ведь курировали работу от администрации президента. Скажите Эркину, чтобы выплатил нам зарплату» и т.п. Я позвонил Касенову, попросил рассчитаться с людьми, которые проделали такую большую и тяжелую работу. Алмаз Апышевич сказал, что говорил с Эркином, а тот заявил, что денег нет. Мы стали подсчитывать количество недовольных фирм — насчитали около десяти. Выяснилось, что в общей сложности не хватает 17 млн сомов, которые Эркин должен был выплатить рабочим: он не рассчитался с бетонщиками, не отдал деньги за сам бетон, не рассчитался с некоторыми фирмами, у которых брал металл. А мы ведь об этом не знали, поскольку в расходы не вмешивались. У нас была другая задача — помогать со строительством. Были привлечены 150 солдат, которые день и ночь работали за бесплатно, хотя, как выясняется, деньги на них были списаны. Мергенбаеву помогали сэкономить на питании: я лично передал десяток баранов, мои друзья — несколько бычков. Мы думали, что он нормально рассчитывается с рабочими, хотя при мне несколько раз происходили стычки: рабочие говорили, что наниматель обманул их. Кто-то из них даже избил Эркина... Я спросил его, почему он не рассчитался с людьми, он ответил: нет денег. Тогда я попросил показать смету, он принес документы Касенову, и было принято решение проверить расходы. Создали комиссию, поехали на ипподром, подсчитали количество металлоконструкций и залитого бетона, транспортные расходы. В общем, получилось, что на строительство ушло порядка 50 млн сомов. Тогда где еще 22 млн?
Недавно прошло заседание правительства, где было принято решение о том, чтобы Счетная палата, налоговая инспекция и 5-е управление МВД проверили каждую потраченную копейку. Никто не обвиняет Мергенбаева в воровстве, но поскольку он не рассчитался с людьми, мы хотим понять, куда ушли деньги. А он принес смету, где цены завышены… Эркин сам загоняет себя в угол заявлениями о том, что его преследует сотрудник аппарата президента. Да зачем он мне нужен? Просто у него не раз возникали конфликты с рабочими, и в конце концов я решил запросить данные по фирме «Темир канат». Выяснилось, что она существует лишь на бумаге: у Мергенбаева нет ни одного сотрудника, ни одной единицы техники. Даже лицензии на проведение строительно-монтажных работ нет.
— В принципе, Мергенбаев этого и не скрывает. По его словам, ОсОО «Темир канат» выступило генеральным подрядчиком, а собственно строительством занималась лицензированная компания «Гриф».
— Я говорил с руководителем этой фирмы Владимиром Гребенюком. Он сказал, что из положенных 26 млн сомов получил лишь 16 млн и Эркин остался ему должен.
— Однако на пресс-конференции Гребенюк выступил на стороне Мергенбаева.
— Да, это мне непонятно. Ведь «Гриф» нанимал бригады строителей, которые работали. А когда они почти залили бетон и закончили часть работ, Мергенбаев специально провоцировал скандалы и увольнял их. Все потому, что по окончании работ он должен был выплатить им 90 тыс. долларов и, чтобы не платить, нанимал других ребят. А эти обманутые парни, около 60 человек, пришли к нам в аппарат президента и поставили ультиматум: если мы не разберемся с Мергенбаевым, они будут митинговать. Мы уговорили их не делать этого, чтобы от Игр кочевников не остался осадок, а Мергенбаев сам выступил и вытащил всю свою грязь. В результате этого правоохранительные органы начали проверку.
♦ ♦ ♦
Является ли нынешний скандал следствием неприязни высокопоставленного человека к генподрядчику или строителям есть что скрывать? Кто в этой истории прав, должна выяснить комиссия из числа компетентных специалистов. Вопрос в том, насколько объективны они будут. Пока ясно лишь одно: причина плохой организации Всемирных игр кочевников — несобранность и разгильдяйство государственных служащих, ответственных за подготовку. Началась она, напомню, за полтора месяца до старта ВИК, хотя решение о проведении состязаний было принято еще два года назад. В общем, хотели как лучше, а получилось как всегда.
